Мы удар нанесли,
Мы убили – и нам же его хоронить.
Но не будут рыдать домочадцы над ним,
А у волн Ахеронта навстречу царю
Ифигения, дочь,
Выйдет, ласковым словом приветит отца
И, руками обвив,
Поцелует его улыбаясь.
Хор
Антистрофа 3
В ответ упреку упреки слышу.
>1560 Кто виноват, разобрать нельзя.
Убит убийца, ловец изловлен.
Доколе властвует в мире Зевс,
Горе преступнику. Вот где правда.
С древним проклятьем семья срослась.
Но как же семя беды исторгнуть?
О земля, приняла бы ты тело мое
Да того, как положат в серебряный гроб
Неподвижное царское тело!
Кто его погребет? Кто оплачет его?
Уж не ты ли, убившая мужа жена?
Неужели посмеешь над ним причитать
И неласковой ласкою, льстивой хвалой
Оскорблять отлетевшую душу?
Кто, хороня божественного мужа,
Плач сотворит и разорвет одежды
С тоскою непритворною в душе?
Клитемнестра
О проклятье, ты верное слово сказал.
Я хочу, чтоб со мной
Демон рода Плисфена вошел в договор.
Я готова сегодня поклясться ему,
>1570 Что навеки с печалью испытанных бед
Примирюсь. Но зато пусть отныне навек
Он покинет наш дом и в другую семью
Цепь смертей унесет.
Поступлюсь и наследным богатством своим,
Если в этих стенах
Стихнет ярость взаимоубийства.
Из дворца выходит Эгист с телохранителями.
Эксод
Эгист
О долгожданный свет, о день возмездия!
Теперь я верю – смотрят боги-мстители
Открытыми очами на земное зло.
>1580 Увидел наконец я, как запутался
В сетях Эриний враг мой. Да, на радость мне
Сын за жестокость заплатил отцовскую.
Отец его, Атрей, правитель Аргоса,
Борясь за власть, Фиеста, моего отца
И брата своего – добавить надобно,
Подверг изгнанью из родного города.
Фиест вернулся, к очагу с мольбой припал,
И было тут обещано несчастному,
Что кровью брата царь земли отеческой
>1590 Не осквернит. Но злой, безбожный замысел
Таил Атрей. На праздничное пиршество,
Как друга друг, позвал он моего отца
И гостя мясом чад его попотчевал:
Поодаль от пирующих рассек Атрей
Ступни и кисти рук – чтоб не узнал никто;
Отец кусок поднес ко рту в неведенье
И на погибель роду начал мясо есть.
Вдруг, распознав злодейство богомерзкое,
Он закричал, упал, изверг убоину
>1600 И, опрокинув стол, проклятьем бешеным
Семью Пелопа проклял, пожелав, чтоб весь
Плисфенов род погиб такой же гибелью.
За эту-то вину и рухнул царь, гляди.
А я – я вправе был царю силки плести,
Я, третий сын злосчастного родителя,
Грудным ребенком на чужбину посланный.
Меня вскормила Правда и вернула в дом,
И это я стерег в дверях обидчика,
И это я сумел составить заговор.
>1610 Теперь, когда в тенетах Справедливости
Врага я вижу, умереть не страшно мне.
Предводитель хора
Эгист, кичиться бойся преступлением!
Ты хвалишься, что хоть и не твоей рукой
Казнь совершилась, но тобой задумана.
Так знай же: не минуют головы твоей
Проклятья граждан. Камни полетят в тебя.
Эгист
У нижних весел сидя, мне грозить посмел?
Нет, судном правит тот, кто наверху сидит.
Что ж, сам посмотришь, каково в лета твои,
>1620 Седой глупец, уму учиться разуму.
Колодки, голод – два искусных лекаря —
И старика излечат от безумия.
Коль ты не слеп, на что тебе надеяться?
Не лез бы уж ты лучше на рожон, старик.
Предводитель хора
По-женски дома поджидал ты воинов.
Они сражались – ты в чужой постели спал.
И ты же уготовил полководцу смерть!
>1643 Так почему же – о душа ничтожная! —
Не сам убил, а на позор стране родной,
На стыд и ужас божествам отеческим,
Жену заставил? Помни: где-то жив Орест,
Судьбой хранимый. Он вернется мстителем
И вас обоих мощной сокрушит рукой.
Эгист
>1628 За эти речи ты еще наплачешься.
Орфей ты, старец, да беда – навыворот:
>1630 Тот всех сладчайшим пеньем за собой водил,