– А у меня тут какой-то идиотский звонок был, позвонили и сказали: «Завтра в семнадцать тридцать ваш муж будет убит». Представляешь? И трубку повесили.

– Кто это был? – прежним сосредоточенным голосом спросил Олег. – Когда они звонили?

– Сейчас. Минут десять назад. Говорю же, понятия не имею, кто это. Сказали и трубку повесили. Говорю же, идиоты какие-то.

– Да. Точно, – подтвердил Олег. – Мне сегодня в Финляндию надо уехать дня на три.

– В Финляндию? Зачем? – «Олег ничего не говорил вчера про Финляндию. С другой стороны, может, это и лучше? В Финляндии ничего ни с кем не может случиться», – подумала Вика с облегчением. Хотя звонок и был дурацкой шуткой, пусть лучше едет. – Тебе вещи собрать? Или ты сам успеешь?

– Нет. Поеду прямо с работы. Вещей не надо. Может, я и за сутки с делами управлюсь, – озабоченно произнес муж, вероятно, по-прежнему сосредоточенный на чем-то своем.

– Ладно. Позвонишь еще до отъезда? – спросила уже совершенно успокоенная Вика.

– Обязательно, – пообещал Олег и отключился.

И что она разнервничалась? От безделья, наверное. Вон Олег вообще на этот звонок внимания не обратил.

И Вика, собрав с подоконника следы своего маленького пиршества, сменив халат на домашние брюки с футболкой, отправилась в кабинет ваять диссертацию.

– Мам, я больше не хочу, – ныла дочка Соня, сидя над тарелкой с голубцами. – Я их вообще терпеть не могу, зачем ты их только приготовила.

– Никита любит, – сдерживая раздражение, ответила Вика, подталкивая тарелку поближе к дочери.

– Он их любит, вот пусть сам и ест, – продолжала капризничать Соня, отталкивая от себя тарелку. – Почему ты всегда готовишь то, что он любит?

– Вчера у нас были твои любимые блинчики с творогом. Никита их не любит, но ел и не капризничал, – снова пододвигая к Соне тарелку, возразила Вика.

– Да, они были вкусные, а это есть невозможно! – никак не желала успокоиться восьмилетняя дочь.

К счастью, одиннадцатилетний Никита никакого участия в споре не принимал, а потихоньку играл на лежащем на коленях планшете, пользуясь тем, что мать, занятая спором с сестрой, до сих пор его не засекла.

– Соня, если ты не успокоишься и не съешь голубцы, я расскажу отцу про двойку по английскому, – использовала беспроигрышный аргумент Вика, окончательно теряя терпение.

– Папа в командировке, а потом ты забудешь, – нахально возразила дочь.

– Он завтра обещал вернуться, и в конце концов я могу ему позвонить, – сделала свой ход конем Виктория.

– Не-а. Ты сама говорила, что он зарядку от телефона дома оставил и теперь до него не дозвониться, – ехидно улыбаясь, заявила капризница.

Вика уже открыла рот, чтобы выдвинуть новый довод в пользу поедания голубцов, но тут раздался звонок в дверь, и Вика, нехотя поднявшись из-за стола, поспешила в прихожую.

За дверью стоял незнакомый мужчина, в неряшливом костюме, давно не стриженной головой, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Пока Вика рассматривала его в глазок, мужчина поднял руку и еще раз нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – спросила Вика, не спеша открывать двери: как он вообще попал в подъезд, у них же консьержка? «Может, из ЖЭС?» – размышляла Вика, ожидая ответа.

– Майор Суровцев, районный следственный комитет, – наклонившись к двери, пояснил мужик, и, выудив из кармана корочку, приложил ее к глазку.

Пришлось открывать.

– Здравствуйте. Кайданова Виктория Александровна? – Официально спросил представитель комитета.

– Да.

– Кайданов Олег Дмитриевич здесь проживает?

– Да, – начиная волноваться, подтвердила Вика. – Только он сейчас в командировке.