Архун зажал лады и провёл пальцами по струнам, будто примеряясь к инструменту.

А затем зазвучал приятный перебор.

– Как и сказал Сергей Иванович, удивительный контроль, – вновь возбуждённо зашептала мне на ухо Алиса. – Даже не верится, что так ловко и быстро можно управлять пальцами протеза.

– А ещё Архун сделал свою акустическую версию очень подходящей к случаю песни, – заметил я.

– А? – не поняла Алиса.

– Ну ты сама прислушайся. На его мелодию идеально ложится текст: «Ну где же ручки? Ну где же ваши ручки?»

Одарив меня тяжёлым взглядом, Алиса вздохнула и обречённо покачала головой:

– Тут на его глазах инженерное дело сделало огромный шаг вперед, а он про песенки.

– Хех, то ли ещё будет, сестрёнка, – отозвался я.

Тем временем Архун выдал финальный аккорд и под аплодисменты зрителей грациозно поклонился.

– Смотрите, а ещё я могу теперь сам без помощи посторонних посолить себе обед, если потребуется, – произнёс он, положив укулеле на стол и повернувшись к Отмеченному.

В руках у того был мешочек с солью. Архун взял щепотку, а затем быстрыми и ловкими движениями пальцев высыпал ее обратно в мешок.

– Как видите, пальцами рук я теперь управляю очень даже неплохо, – заявил он. – Но что насчёт пальцев ног? Людям они нужны в первую очередь для устойчивости и мобильности. А я теперь вот как могу.

Архун с улыбкой сел на подставленный Алёшей стул и бросил на пол ручку. Поднял её пальцами левой ноги и вложил в пальцы правой. А затем начал писать на планшете, который держал перед своим учителем Отмеченный.

Написав первые двадцать пять цифр числа «Пи», Архун отложил ручку и встал со стула.

– Благодарю за внимание, ваша светлость. Судари и сударыни. Вместе с сотрудниками НИИ мы смогли создать для меня эти замечательные протезы. Не каждый человек своими руками способен управлять так же ловко, как я этими протезами. В том числе и поэтому я не собираюсь останавливаться на достигнутом. С помощью этих довольно точных модуляторов, – кивком головы он указал на свои механические руки, – я смогу создать ещё более точные модуляторы. Протезы послушные мне с точностью до микрона.

Он замолчал, глядя на меня. Я улыбался.

Эту идиллию испортил Апышев, поднявшийся из-за своего стола в «зрительской» части лектория и подошедший к Архуну:

– Ваша светлость, я понимаю, что изготовление этих четырёх пар протезов потребовало больших вложений денег. В данный момент мы не можем пустить на поток их производство, ибо, по сути, создание каждого протеза – ручной труд. Кроме того, создание ещё более точных протезов с экономической точки зрения совершенно невыгодно, однако же с научной…

– Постойте, Сергей Иванович, – поднял я руку. – Прошу прощения, что прерываю, позвольте узнать, вы против того, чтобы Архун и дальше улучшал свои протезы?

Апышев нахмурился и на четыре секунды задумался. Взглянул на Архуна, перевёл взгляд снова на меня.

– Как учёный – нет, – наконец изрёк он. – Как учёный я только за. Но как руководитель НИИ я обязан, в том числе, просчитывать экономическую целесообразность тех или иных проектов.

– Не переживайте на этот счёт, – улыбнулся я. – Проекты, которые нас ждут впереди, будут очень даже экономически целесообразны. Архун нам необходим, чтобы воплотить эти проекты в жизнь. И раз он говорит, что на досуге ему необходимо заняться улучшением своих протезов, так тому и быть.

Хотя Апышев прав – в сколько-нибудь серийное производство протезы, которые хочет в итоге создать Архун, уж точно смысла нет пускать. Гениальный мозг Архуна сможет использовать весь их потенциал, а вот обычный человек – нет. Пока не настала эпоха нейрочипов, те протезы, которые уже создали для Архуна, которые он сегодня нам продемонстрировал – самый максимум, необходимый для человечества.