– Да передо мной-то можешь не выпендриваться, – усмехнулся он. – Руководить целой страной оказалось сложнее, чем ты ожидал?

– То, что я сейчас делаю и руководством-то назвать ещё нельзя. Принимаю дела, не более того. Вопросов масса. И большая часть из них связана именно с твоей сферой, – попенял я ему пальцем.

– Я тебе сразу говорил, что из меня министр, как из разнузданной ниарийки благородная дама.

– И всё же я считаю, что могу доверить этот пост только тебе. В войне ты разбираешься прекрасно. А почтенные старцы-заместители при тебе заткнут рты тем, кто будет бузить, что министр слишком молод. И вообще, ты же говоришь, что у тебя всё под контролем?

– Разумеется, – пожал плечами Арвин. – Потому и говорю: можешь расслабиться. Во всей этой сумятице мы дали уйти некоторым солдатам. И сразу не проследили за ними. Но сейчас встали на след. Пока чётких доказательств нет, но все верные бывшему Канцлеру стекаются в одну точку…

– В Минск, значит, – вздохнул я.

– Именно, – с важным видом кивнул Арвин.

Я поморщился и снова с головой ушёл в свои мысли. Военный вопрос до сих пор стоит максимально остро. Пусть «стояния» армий прекратились – имперские войска и княжеские разошлись по своим базам и теперь перегруппировываются, всё же нельзя утверждать, что битв между жителями одной страны больше не будет. Канцлер и верные ему люди находятся в Минске. Совсем рядом, в Варшаве, войска великого княжества Варшавского, княжества Люблинского и двух иностранных армий – Британии и Франко-Испании. Маловероятно, что Канцлер с ними со всеми договорится и объединит силы… Но если их действия создадут для Годунова благоприятные условия, он может рвануть с армией в сторону Москвы.

И что дальше?

Я не могу быть уверен в лояльности имперской армии. Да, самые недовольные новой династией её уже покинули. Но сколько людей затаилось? Пройдёт немало времени, прежде чем наши агенты смогут найти и обезвредить всех кротов.

Хотя, справедливости ради, как минимум на половину армии я рассчитываю. Всё-таки тех, кто искренне поддерживает нового императора гораздо больше затаившихся потенциальных недругов.

И чтобы обрести ещё большую поддержку, мы организовали сегодня одно очень важное мероприятие. Ну как «мы» – мои приёмные отец с матерью – чета Оболенских и приёмные родители Софьи – чета Троекуровых, взяли на себя все хлопоты.

Мотнув головой, я поднялся с кресла.

– Ух ты, какой резкий! – выпалил Арвин. – Что? В бой?

– В бой! – кивнул я. – Каждый приём – то ещё сражение.

Кремлёвская площадь, располагавшаяся за третьим (внешним) кольцом стен, была наполнена шумом множества собравшихся здесь людей. Зрители стояли на десятиярусных наспех сколоченных трибунах, опоясывающих площадь – чтобы большему количеству людей было видно то, ради чего все собрались. Повсюду стояли камеры – за минувшие дни мы «поработали» с управляющими или же владельцами других телеканалов, так что не только «Жёлтый Зимородок» будет транслировать предстоящую церемонию. При этом и Галицкие в обиде не останутся – парочку эксклюзивных интервью мы им успели пообещать.

Я, как и все присутствующие на этом празднике аристократы, был облачён в традиционную праздничную одежду. На мне была белоснежная рубаха с золотым орнаментом и красный кафтан всё с тем же орнаментом и гербом рода Александрит на спине. Орнамент был и на золотом обруче, который венчал мою голову.

– Глядите! Вон! Подлетают! – загомонил кто-то из зрителей.

Люди начали задирать головы и указывать пальцами в небо.

В окружении пятидесяти космодесантников на свободный участок площади медленно опускался тёмный самолёт.