Да что ж такое. Кадета же, наверное, правда прикончат, с них станется. Невелика, казалось бы, потеря, все эти твари одинаковые, но нет, нет, не одинаковые. Он некстати вспомнил, как Кадет вот так же много раз заставал его у стены – другой, не этой, но тогда Нил не мог пробраться на другую сторону. Любой Ястреб уже давно нашел бы на него управу, но Кадета будто развлекали эти встречи у Изгороди. Наверное, он даже никому не говорил, что каждые несколько месяцев ловит у забора какого-то идиота.

Нил сглотнул. Нельзя делать такую глупость… Но он был соткан из глупостей, не мог вспомнить ни одного действительно умного поступка. Он просто слушал что-то внутри себя, слушал аниму, и это нежное, золотое, не поддающееся логике говорило ему, что представлять, как Кадет вернулся и его уничтожили, будет невыносимо, даже если Нил спасет всю магию на свете. Он медленно, тяжело вернулся к стене. Монструм лежал как мертвый, положив голову на лапы.

Да к лешему это все. Он ведь на своей территории, тут все работает по законам золотой магии, а она подскажет, как сделать так, чтобы никто, вообще никто не пострадал.

– Брось все оружие, какое есть, – обреченно сказал Нил.

Кадет вскинул голову.

– Я не могу, – растерянно пробормотал он. Он явно не верил, что они все еще разговаривают, что не все еще кончено. – Мы не носим оружие с собой. Достаем из Тени. Это как твоя магия, она всегда под рукой. А монструм – часть меня. Как нога.

От удивления он даже говорить начал по-другому – без умных словечек, как нормальный человек.

– Тогда бери, – пробормотал Нил. – Ох, как же я об этом пожалею.

Но сейчас, в эту самую секунду, глядя, как в глазах Кадета проявляется что-то удивленное, живое, почти человеческое, он не жалел. Кадет медленно, ломано наклонился, и монструм запрыгнул к нему на руки.

Ладно. Надо просто решить и не отступать, все как-нибудь само устроится. И Нил протянул ладонь сквозь золотую дымку. Он в глубине души надеялся, что натолкнется на преграду, и у него будет оправдание: вот, мол, видишь, я хотел, а ничего не вышло. Но рука прошла совершенно свободно.

Кадет, потрясенно моргая, сжал ее, и Нила подбросило, как от удара. Тень, наполнявшая Кадета, отталкивала, руку прошило странным, противоестественным ощущением и тепла, и холода одновременно. Судя по тому, как дернулась рука Кадета, он чувствовал то же самое.

Нил прикрыл глаза и рывком подтянул Кадета к себе. Тот зажмурился и сделал шаг. Огненная стена вполне могла бы сжечь его до углей, но мир, похоже, сговорился не облегчать Нилу задачу. Кадет прошел сквозь золотую стену невредимым. Нил разжал руку и попятился. У него подрагивали ноги.

– Добро пожаловать в золотые земли, – пробормотал он, чтобы заглушить голос разума, который твердил ему, что он идиот. – Ничего не трогай, ни на кого не бросайся.

Кадет постоял, завороженно озираясь, а потом перевел взгляд на Нила и брякнул самое неуместное, что можно было сказать:

– Зачем ты это сделал?

Ни «спасибо», ни «ты жизнь мне спас». Ну чего еще ждать от этих пернатых козлов? Отвечать Нил не собирался, но Кадет действительно ждал, так что пришлось.

– Живым быть веселее, чем мертвым. Если тебя убьют, живым ты больше не будешь. Объяснил?

– Ясно. – Кадет нахмурился. – В принципах вашей магии – ценить отдельную жизнь выше цели. Я об этом читал, но одно дело – читать, а другое…

– Это не принципы магии. Так жизнь устроена.

Кадет странно на него посмотрел:

– Уже давно не так.

– Ты ведь нарочно изображал, как тебе плохо, чтобы я тебя впустил, да? – спросил Нил.