А что делать с грамматикой? Собственно, для понимания текста, снабженного такими подсказками, знание грамматики уже не нужно – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно и без грамматических познаний.

Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать на иностранном языке (теперь уже действительно просто поглядывая в словарь)!

Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста,

по электронному адресу frank@franklang.ru

For the most wild, yet most homely narrative which I am about to pen (в чрезвычайно дикий = сумасбродный, но и чрезвычайно обыденный рассказ, который я собираюсь записать; to be about to do something – собираться что-то делать: «быть около что-то делать»), I neither expect nor solicit belief (я ни ожидаю, ни требую веры). Mad indeed would I be to expect it (поистине безумным был бы я – ожидать ее), in a case where my very senses reject their own evidence (в таком случае, где самые мои чувства отвергают свои же показания). Yet, mad am I not (но безумным я не являюсь) – and very surely do I not dream (и совершенно точно я не фантазирую; to dream – мечтать, видеть сны). But tomorrow I die, and today I would unburthen my soul (но завтра я умираю = умру, и сегодня я /желал/ бы облегчить свою душу).

My immediate purpose is to place before the world (моя ближайшая цель – поставить перед миром = поведать миру), plainly, succinctly, and without comment (просто, кратко и без комментариев), a series of mere household events (череду простых домашних происшествий). In their consequences, these events have terrified – have tortured – have destroyed me (своими последствиями эти происшествия ужаснули – измучили – погубили меня). Yet I will not attempt to expound them (и все же я не буду пытаться толковать их). To me, they have presented little but Horror (мне они дали мало что, кроме Ужаса = мне они принесли только Ужас) – to many they will seem less terrible than baroques (многим они покажутся менее ужасными, чем вычурные вымыслы).

My immediate purpose is to place before the world, plainly, succinctly, and without comment, a series of mere household events. In their consequences, these events have terrified – have tortured – have destroyed me. Yet I will not attempt to expound them. To me, they have presented little but Horror – to many they will seem less terrible than baroques.

Hereafter, perhaps, some intellect may be found (в будущем, возможно, может найтись какой-то ум) which will reduce my phantasm to the commonplace (который сведет мой фантазм к чему-то обычному: «к общему месту»; common – общий; place – место) – some intellect more calm, more logical, and far less excitable than my own