Собака привязалась к Караваджо. Молодой сапер иногда бегает с ней по аллее, но дальше этого его вежливость не идет. Он не кормит собаку, будучи убежденным, что она сама должна найти пропитание. Ночью иногда спит у парапета, выходящего на долину, заползая в палатку, только когда идет дождь.

Он, в свою очередь, видит, как Караваджо бродит по ночам, и пару раз идет за ним на расстоянии. Но однажды Караваджо останавливает его и говорит: «Не следи за мной». Сикх начинает отрицать это, но пожилой мужчина успокаивает его, приложив руку к его губам; солдат понимает, что Караваджо видел его и в позапрошлую ночь. В любом случае слежка была просто остатком привычек, которым научила война, – таким же, как желание метко пальнуть из автомата по цели. Время от времени он целится в нос скульптуры в саду или в одного из коричневых ястребов, парящих в небе над долиной.

В душе он все еще мальчишка: с жадностью набрасывается на еду, потом так же порывисто вскакивает, чтобы почистить и убрать тарелку, позволяя себе только полчаса на ланч.

Она наблюдала его за работой в саду, когда он шел с миноискателем между деревьями – осторожно и медленно, словно кот, подбирающийся к добыче. Когда он пьет чай, сидя напротив за столом, девушка обращает внимание на загорелую кожу его запястья, на котором позвякивает тонкий браслет – «кара».

Он никогда не рассказывает об опасности, которая подстерегает на каждом шагу. Время от времени, услышав грохот взрыва, они с Караваджо выскакивают из дома, при этом сердце замирает от страха. Иногда она подбегает к окну, замечает, что Караваджо уже на улице, и вместе они видят сапера, который работает на террасе, увитой зеленью. Он слишком занят, чтобы повернуться к ним, но, зная, что они видят его, просто машет рукой в знак того, что с ним все в порядке.

Однажды Караваджо зашел в библиотеку и увидел солдата под потолком, где в углу над бордюром тот обнаружил ловко устроенную очередную мину-ловушку и уже перерезал проволочку взрывателя. У Караваджо была профессиональная привычка сразу охватывать взглядом всю комнату, от пола до потолка; молодой сапер, не сводя взгляда со взрывного устройства, вытянул ладонь и щелкнул пальцами, останавливая человека, предупреждая об опасности и давая знак выйти из комнаты.

Он все время что-то мурлычет или насвистывает, особенно когда лежит на парапете, глядя в небо на проплывающие облака. «Кто это свистит?» – как-то спрашивает английский пациент. Он еще не знает, что у них появился еще один житель, не видел его.

Сикх всегда шумно входит на кажущуюся пустой виллу. Только он один из ее обитателей носит военную форму. Рано утром появляется из палатки: опрятный, ботинки начищены до блеска, тюрбан симметрично сидит на голове, пуговицы и пряжки блестят – и отправляется на работу. Когда миноискатель обнаруживает монету, молодой сапер забывает об опасностях и громко хохочет. Кажется, бессознательно любуется своим телом, когда наклоняется, чтобы поднять упавший кусок хлеба, проводя по траве костяшками пальцев, или когда рассеянно вертит автоматом, словно огромной булавой, шагая в деревню по дороге, обсаженной кипарисами, чтобы встретиться с другими саперами.

В компании, собравшейся на вилле, он кажется временным гостем, словно оторвавшаяся звезда на краю Галактики. Для него это похоже на отпуск после войны, грязи, рек и мостов. Заходит в дом, только если его приглашают, чувствуя себя здесь случайным гостем – как в ту ночь, когда, услышав неуверенные звуки рояля, прошел по аллее под кипарисами и проник в библиотеку.