Молельня Эдуарда I в Тауэре рядом со спальным покоем – единственное помещение, где король мог побыть в одиночестве. Один из первых в истории личных кабинетов.

Если дом был недостаточно велик и места для помещения, предназначенного для общения с Господом, в нем не имелось, молиться можно было в любой комнате. В XVII веке в Лондоне жил резчик по дереву по имени Ниемая Уоллингтон. Ревностный пуританин, не отличавшийся веселым нравом, он часто предавался молитвам, а кроме того, вел подробные дневники, которые дают редкую возможность заглянуть во внутренний мир склонного к самоанализу набожного обывателя. Однажды зимним вечером на чердаке, который служил ему личным кабинетом, на него снизошло озарение: «Я поднялся на чердак, чтобы помолиться, как обычно, и нашел в молитве огромное утешение. И когда помолился, подошел к чердачному окну и возвел глаза к небесам… Созерцая звезды, прекрасные создания Божии, я вдруг постиг, какое это прекрасное место – Царствие Небесное». Правда, время от времени у Уоллингтона случались приступы умственного расстройства, и тогда дьявол искушал его выпрыгнуть из чердачного окна, чтобы свести счеты с жизнью. Ему было «очень трудно устоять перед этим искушением, но Господь из великой любви и милосердия тотчас же заставлял меня спуститься вниз».

В числе предметов, хранившихся в личных кабинетах, были часословы – требники, распространенные до периода Реформации. Из монастырей они попадали в частные руки и вдохновляли своих владельцев на религиозные мысли. По велению Эдуарда IV главный хранитель «большого гардероба» отвечал за «одежду» для драгоценных, высоко ценимых и горячо любимых королем книг. Их переплетали в бархат и сине-черный шелк, отделывали тесьмой, снабжали шелковыми закладками, «пуговицами» из синего шелка и золота, застежками из меди и золота, украшенными розами и королевским гербом. Жена некоего торговца из Йорка, Агнес Халл, завещала свой молитвенник дочери. Конечно, декор его был не настолько пышным, как у королевских книг, но он был не менее дорог владелице. О своем молитвеннике Агнес говорила: это книга, «которую я беру в руки каждый день». Такие богато отделанные, изготовленные вручную часословы, нередко помеченные именами владельцев, король-протестант Эдуард VI запретил в 1549 году. Тем не менее многие католические семьи продолжали их хранить и втайне читать, а поскольку делать это было запрещено, к старым требникам стали относиться с особым трепетом.

Хотя первоначально личные кабинеты были связаны с религией, они имели и светское предназначение. Торговцы, уединяясь там, вели записи в счетных книгах и подбивали баланс расходов и доходов. Там же обычно писали письма детям, покинувшим дом, или разглядывали порнографические картинки – те, у кого они имелись.

Много секретов хранила Элизабет Дайсарт, герцогиня Лодердейл. Говорили, что до вступления в брак с влиятельным герцогом Лодердейлом она была любовницей Оливера Кромвеля и являлась членом «Запечатанного узла» – тайной организации, которая поддерживала Карла II в изгнании. В ее доме, Хэм-хаусе, стоявшем на берегу Темзы, было целых два кабинета – наружный и внутренний. В первом герцогиня принимала посетителей, второй использовала только в личных целях. Здесь она прятала картины, выдававшие ее опасную в то время приверженность к католичеству, здесь держала две полки с любимыми книгами, а также лакированную шкатулку с леденцами и деликатесным продуктом – чаем.