Да кому может быть симпатичен этот сатрап Аракчеев! 

Марианна строптиво фыркнула. Ее мысли устремились в опасном направлении, и она пыталась их укротить, как только могла.

Нет. Ей, Марианне, этот элегантный миллионер ни капли не понравился.

Ну, мужская стать, голос звучный… звучный, и противный. Фу. 

И почему ей поначалу показалось, что Петр Аркадьевич красивый? Глаза у него как морские ледышки, и рот жестокий, а голове свод стандартов и дремучий Домострой. И каждый жест, каждая гримаса выдает мелкого диктатора и зануду. 

Хотя иногда что-то такое в нем порой прорывается… человеческое.

В ее мысли вторгся телефонный звонок. Номер определился смутно знакомый.

– Да? – осторожно ответила Марианна в трубку.

– Доехали нормально? Живы-здоровы? – потребовал отчета мелкий диктатор и зануда.

От неожиданности Марианна не сразу нашлась что ответить, и протянула:

– Эээ… да.

– Вы обещали скинуть смс. 

Марианна начисто забыла о своем обещании. Да и серьезно она его не восприняла.

– Прошло уже много времени, – настаивал Аракчеев.

– Такси завязло в сугробе при выезде из поселка, – оправдалась Марианна, все больше недоумевая – и немного волнуясь. – А потом шофер заблудился и привез меня на другой конец города.

В такси ей пришлось мерзнуть около получаса, пока таксист, матерясь и кряхтя, раскидывал лопатой снег и грязь и требовал, чтобы пассажирка вышла и помогла. Затем она спорила с ним до хрипоты, отказываясь платить за поездку больше.

– Вы оставили жалобу в службу такси? Нет? Хорошо, я сам.

– Зачем? – изумилась Марианна. Ей казалось, что она сходит с ума от этого Аракчеева и от разговора.

– Недобросовестность и непрофессионализм нельзя спускать с рук, – заявил Аракчеев. – Спокойной ночи. Жду вас завтра.

Когда запикали гудки, Марианна постучала трубкой по лбу и вздохнула.

Какой заботливый и строгий работодатель! Или просто псих с манией тотального контроля.

Марианна встала и решила, что ей срочно требуется кружка горячего чая. И хорошо бы еще тех пирогов, что подавали в миллионерской кухне… 

Но потом вспомнила, что чая нет. И баранки кончились. А рисовую кашу доела хозяйка.

Она, наконец, стянула пальто, вышла в коридор, постучалась к хозяйке в комнату и спросила через дверь:

– Софья Прокофьевна, не поделитесь заваркой? С зарплаты отдам.

Звякнула щеколда, в проем высунулась морщинистая физиономия бабы Сони, обрамленная бигудями. Физиономия была недовольная, бигуди укоризненно покачивались.

– Марьяшка, – строго сказала баба Соня. – Я тебе что твердила: после девяти домой не пущу. А ты во сколько явилась? В полдесятого, глухая ночь уж на дворе!

– Но я же тихо...

–  Следующий раз дверь запру и вещи твои выставлю на лестничную площадку. Усекла?

– Усекла, Софья Прокофьевна. Мне бы чаю… и сахару.

– Ладно, бери, там пакетики лежат на блюдце, – разрешила баба Соня, подумав. – Потом пачку мне купи, ту, с ароматом бергамота!

Пакетики оказались желтыми, смятыми, неоднократно до этого заваренными. Марианна глянула на них брезгливо и решила обойтись кипятком с рафинадом вприкуску. Она взяла из коробки бабы Сони ровно один кубик. А то придется потом мешок возвращать за каждый.

Вернулась в комнату, грея руки о чашку, села на диван и продолжила напряженно размышлять.

Отказаться или взяться, вот в чем вопрос!

Задачка интересная. Пока ей не приходилось сталкиваться с откровенно проблемными учениками. А вот проблемных родителей она встречала достаточно. Но куда им до Петра Аракчеева! Стерва Лялечкина перед ним ягненок. Та просто ревнивая и скандальная баба, эка невидаль! А этот...