– Все, что ты делал, – это херня! – категорично констатировал Шуля. – Видал на рейде сухогрузы, там в основном «фирмачи»… Вот, скажем, уже третий день греки болтаются! Подплыл… на борт попросился… Они не сдадут, знают, что такое коммунистический рай!

Ранним утром Иван спустился на дикий пляж с огромной камерой от колеса «Камаза». Надев камеру, как спасательный круг, он решительно поплыл в сторону сухогруза, предположительно греческого… Через сорок минут Иван выбился из сил, а сухогруз все еще находился на приличном расстоянии. Сильным подводным течением Ивана относило в сторону, но беглец, превозмогая собственные возможности, греб навстречу долгожданной свободе! Время от времени над Иваном пролетали крупные чайки, неприятно выкрикивая «га мнга га». Когда Иван решил немного передохнуть и вылез из камеры, чтобы прилечь на спину, совсем близко выскочила огромная рыба, возможно, дельфин; у Ивана не было возможности углубляться в детали, он лишь успел разглядеть часть спины животного, напоминавшую влажную резину. Ивану приходилось изо всех сил грести в сторону судна, преодолевая нешуточное сопротивление! Неожиданно небольшая волна подхватила беглеца и довольно резко швырнула в сторону огромного сухогруза! Когда Ивана отнесло на несколько метров от ржавой кормы, ему удалось прочитать название: «Агата» – «Пирей». Слава богу – греки! Получилось! Иван ликовал! Нахватавшись соленой воды с примесью соляры и мазута, Иван изо всех сил колотил в корпус сухогруза. Казалось, вот-вот моряки заметят человека за бортом и поднимут на судно. Ничего такого не случилось! Сухогруз, как корабль-призрак, зловеще молчал, лишь изредка подрагивая… Иногда до Ивана доносились приглушенные звуки машинного отделения.

– Helр me! Помогите! – кричал Иван, но ветер уносил слова, превращая их в неразборчивый гогот. Иван решил поменять тактику. Из последних сил он отплыл от сухогруза, так, чтобы его могли увидеть.

– Helр me! Helр me! – Иван поднимал руки и истошно кричал, но угрюмый корабль равнодушно безмолвствовал…

Вскоре Иван сорвал голос, но, к сожалению или счастью, долго раздумывать над дальнейшей перспективой ему не пришлось. Катер пограничного патруля подобрал Ивана, когда он, наглотавшись соленой морской воды с мазутом, окончательно выбился из сил. Свой очередной провал Иван впервые воспринял как спасение…

На этот раз Мухина не судили… Беглеца признали невменяемым и с диагнозом «параноидный психоз» поместили в психиатрическую больницу. Через какое-то время (не без участия бывшей жены) Ивана перевели в третье отделение Львовской областной психиатрической больницы.

– …В медицинский собрался? – Иван Николаевич дружелюбно улыбался. – А мой Ванька поступил в техникум легкой промышленности… Молодец! Будет технологом, такая профессия и на Западе котируется!

В начале девяностых я встретил Ивана Мухина-младшего. Ваня работал поваром в ведомственной столовой, кажется, при МВД. Однокашник признался, что на «рассвете перестройки» его отец женился на пожилой еврейке и эмигрировал в Израиль. В Израиле Иван Мухин-старший поселился в ортодоксальном квартале Иерусалима, принял гиюр, взял фамилию жены и со свойственным ему фанатизмом погрузился в иудаизм. С той поры Ивана Николаевича Мухина (бывшего зэка Ноги) зовут Шломо Вайнберг.

Родители нашли блат.

Я неплохо сдал экзамены, но все же не нашел своей фамилии в списке зачисленных на первый курс! Что-то пошло не так…

Позже выяснилось, что одна «добрая душа» написала анонимку, где зловещим тоном предупреждалась приемная комиссия: «Вы его выучите, а он уедет в Израиль!» Анонимку написала обиженная мама второго мужа моей тетки. Она не простила, что Наташа ушла к другому, и решила отомстить всей семье – в моем лице… В то время к анонимкам относились трепетно! Я пролетел, но твердо решил во что бы то ни стало поступить в медицинский, даже если на это уйдут годы!!! Как правило, неудачи меня мотивируют!