Ладно. До сдачи задания осталось три дня. У ангелочка там конь не валялся. Все ее записи – сплошные заметки. Значит, мне нужно сделать так, чтобы за три дня она не выдала ничего дельного.

Проще простого.

Тянусь к телефону. Набираю секретаря.

– Света. Насчет совещания руководителей… Проведем его прямо в моем кабинете. Направляй их сюда.

Десять минут спустя ангелочек сидит с шокированным выражением лица. Руководители отделов выступают с отчетами и докладами. Не давлю, как обычно. Даже более того – провоцирую дискуссии. Обычно я выделяю собранию руководителей не больше часа, но сегодня… Бросаю насмешливый взгляд на ангелочка, которая в таком шуме и гаме никак не может сосредоточиться. Сегодня я позволяю своим менеджерам чуточку больше.

Наслаждайся, ангелочек. Надеюсь, ты оценишь.

После совещания я устраиваю прием посетителей, который длится до самого окончания рабочего дня. Когда часовая стрелка приближается к шести, ангелочек выглядит откровенно отчаянным и измученным.

– Задерживаетесь на рабочем месте? – мурлычу я. – Похвальное рвение.

Она переводит на меня расфокусированный взгляд.

– Уже ухожу, – выдавливает спустя минуту.

Деревянно собирает вещи и покидает кабинет, забыв даже попрощаться.

Я не меняю стратегию и на последующие дни. Провожу онлайн-встречи, приемы, принимаю отчеты, презентации, доклады. Движение, шум, жизнь – я могу себе это позволить. А вот ангелочек нет. С каждым пройденным часом она становится все более нервной и напряженной. Внутренне посмеиваюсь, но делаю вид, что не обращаю на нее внимание. Хотя сам внимательно ее изучаю. Она выглядит уставшей. А по утрам приходит с синяками под глазами. Явно не высыпается, пытаясь успеть с заданием. На мгновение мне становится ее жаль. Но затем я напоминаю себе, что эта лживая девочка что-то от меня скрывает – и давлю жалость на корню. Осталось уже немного. Завтра – сдача задания. Завтра ты покажешь себя настоящую.

– Выглядишь довольным, – мрачно замечает Довлат.

Сам он, в отличие от меня, до сих пор в отвратительном настроении.

– Правда?

– Ага. Морда так и лоснится самодовольством.

Гад. Еще и от бокового удара справа увернулся.

– Зато ты, – джеб, – выглядишь так, будто тебя самосвал переехал, – возвращаю ему ответку.

– Не самосвал, – щерит зубы Довлат, – ты!

Апперкот. Я уворачиваюсь, но удар чувствительно задевает меня по касательной. Меньше секунды, чтобы оклематься – и я встречаю Довлата коротким хуком. Он выдыхает воздух сквозь зубы и чуть ли не рычит.

– Хорош, – я решаю прекратить бой, пока мы друг друга не поубивали, – на сегодня хватит.

Полчаса спустя мы уже цедим коньяк.

– Домой не торопишься? – спрашиваю с любопытством.

Довлат выглядит лучше. Выплеснул на ринге пар, успокоился. Больше не выглядит готовым напасть и разорвать в клочья зверем. По крайней мере, не сразу.

– Нет, – отрезает он.

Ясно, не хочет делиться. Настаивать не буду.

– А ты? – внезапно интересуется сам.

– Что я?

– Чего такой довольный?

Неосознанно раздвигаю губы в улыбке.

– Есть повод, – отвечаю загадочно.

– Женщина, – не спрашивает – констатирует.

– Даже если и так, то что?

Он хмыкает, смотрит на меня с прищуром.

– Я был прав. Женщина и до тебя добралась.

Чувствую раздражение.

– С чего ты взял?

– Говорю же – у тебя на лице все написано. Будь это очередная ничего не значащая фигура, ты бы так не выглядел. Значит, это кто, на кого ты уже запал.

Бросаю на Довлата косой взгляд.

– Я не западал на нее.

– Конечно.

Вот теперь я испытываю сожаление, что прервал наш бой на ринге. Следовало помять этого мерзавца еще немного.