Единственная четверка по физике лишила Надю красного диплома медучилища, открывающего дверь в институт, но высокий балл дал право на хорошее распределение, и она поступила работать в клинику детской хирургии. Там и встретила курсанта третьего курса Коршунова. Оба они тогда только начинали свой путь в профессии, но если про Надю непонятно было, что из нее получится, то, глядя на Костю, никто не сомневался, что он далеко пойдет.

Курсант Коршунов был сдержан, сух, нечеловечески эрудирован, фантастически работоспособен и адски требователен. Ну и красив, конечно, что тут говорить…

Это был человек из другого мира, царства свободных, красивых и умных людей, рожденных для великих свершений. Мира, куда простой медсестре невозможно попасть. Любимые Надины книжки коварно нашептывали обратное, но сказки есть сказки, а жизнь есть жизнь. И все же иногда в душе против воли вспыхивали жгучие искорки надежды…

Правила работы в хирургии не позволяют девушке в полной мере раскрыть свою привлекательность. Нельзя духи, нельзя маникюр, вместо модных тряпочек на тебе белый халат, который к концу смены превращается в невразумительную тряпку, как ты его ни крахмаль и ни отбеливай накануне. Краситься тоже нельзя, во-первых, частички косметики могут попасть в рану, а главное, как наденешь маску, так всему твоему макияжу и конец. Волосы надо убирать под шапочку, и даже обувь должна быть на низком каблуке.

Конечно, после работы ты свободна, и в сестринской можешь переодеться во что хочешь и накраситься в свое удовольствие, и в таком виде помаячить перед ординаторской, чтобы доктора впечатлились, но у Нади в гардеробе самой модной и приличной вещью был именно халат, а краситься она не умела. Точнее говоря, косметика удивительным образом ей не шла, даже странно, вроде бы и лицо у нее блеклое, невзрачное, как раз из тех, про которые говорят, что на нем можно нарисовать что угодно, а вот не получалась из нее красотка, хоть ты тресни! И сама она сто раз пробовала, и поднаторевшие в искусстве макияжа подружки. В итоге все решили, что ей лучше так, к неистовой радости тети Люси, имевшей привычку гоняться за юными прелестницами с мокрым полотенцем и воплями «в шестнадцать лет вы все красавицы без всякой штукатурки».

Впрочем, какая разница, как выглядит серая мышь, ведь король выбирает королеву… Такую же красивую и свободную, как он сам.

Надя ни на что не надеялась, но жизнь тем не менее обрела новый смысл.

Собираясь на работу, она загадывала, встретит ли сегодня Костю и получится ли с ним поговорить? Пусть даже этот разговор касается исключительно врачебных назначений, все равно… Иногда разрешала себе погрузиться в мечты, в фантастический мир, где Костя тоже в нее влюбился. Детство, ребячество, но сердцу не прикажешь.

Сразу отчаявшись, что Костя влюбится, она надеялась, что он обратит внимание хотя бы на ее работу, похвалит, что она такая исполнительная и ответственная, как делали другие доктора, но увы…

Быстро выяснилось, что она не была для него ни хорошей, ни плохой, он просто не выделял ее из массы других медсестер. С грехом пополам знал старшую, а остальных не различал ни в лицо, ни по имени.

Однажды она услышала, как он, отчитывая своего сокурсника за то, что тот садится пить чай с сестрами, сказал: «Общаясь с простыми людьми, необходимо оставаться в узком промежутке между фамильярностью и высокомерием».

Тогда Надя с абсолютной ясностью поняла, что она для Кости именно простой человек, то есть никто, тот самый пресловутый винтик в государственной машине, который надо уважать, пока он на своем месте, но который в любой момент можно быстро и безболезненно заменить на другой. Безликий винтик, никто не будет в него вглядываться, выяснять, чем он отличается в куче точно таких же. И никому не интересно, что у этого винтика на душе, пока он выполняет свою работу.