У всех троих суровые лица, испещренные боевыми шрамами, а их вожак, его легко узнать по движениям и властному виду, потребовал громовым голосом:

– Кто из вас Азазель?

Азазель проговорил медленно:

– Ребята, я вам что-то покажу…

– Кто из вас, – повторил вожак лютым голосом.

– Я вытащу очень медленно, – пообещал Азазель, – никакого сопротивления, увидите!

Он в самом деле замедленными движениями снял с плеча рюкзак, опустил на пол. Стволы пистолетов чуть наклонились, сопровождая его при каждом движении.

Пока Азазель расстегивал пряжки, Обизат наконец заговорила:

– Ты… Кокендр? Старший сын Менаньяха?.. Ты еще не знаешь, но все отменяется… Заран убит, во главе клана снова Малфас.

Вожак прорычал мощным голосом:

– Заран?.. Заран не может погибнуть!

Азазель очень медленно достал из рюкзака амулеты, которые снял с груди Зарана, показал всем троим.

– Узнаешь? – спросил он вожака и бросил ему под ноги. – Их можно снять только с убитого.

Михаил молчал, но не двигался и старался выглядеть как можно загадочнее и опаснее.

Вожак некоторое время смотрел на амулеты, наконец нагнулся, взял один в ладонь.

– Да, – проревел он озадаченно и уже не так угрожающе, – это снимают только с убитого. Покажу в клане.

Он спрятал пистолет, за ним молча сунули за пояса свое оружие и двое соратников.

– Все отменяется, – подтвердил он. – Уходим.

Михаил так и не сдвинулся с места, провожая их взглядом, а когда те прошли прихожую и вышли на лестничную площадку, Азазель буркнул:

– Видишь, Мишка, сколько нам работы?.. Нельзя, чтобы выходцы из ада вот так просто расхаживали в нашем мире!

– Вооруженные, – проговорил Михаил, он чувствовал, как сердце колотится, словно у пойманного зверька, – и опасные…

Обизат перевела дыхание, посмотрела по сторонам, глаза стали огромными, как чайные блюдца, и еще зеленее, словно изумруды вспыхнули под лучами утреннего солнца.

– Где… мы? Куда ты нас…

Михаил повел взглядом по роскошной прихожей, с прекрасной мебелью, хрустальной люстрой, шикарными зеркалами, вспомнил, что и сам в первый день испытал такой же шок, войдя в квартиру Азазеля.

– Моя нора, – гордо ответил Азазель. – Располагайтесь, как дома. Но не поджигать, не ломать, не сорить, на пол не плевать, нос и пальцы о шторы и скатерти не вытирать.

Глаза Обизат стали еще огромнее, в испуге осматривалась, голосок ее стал трусливым:

– С места не сдвинусь… Страшно как… А что такое шторы?

Михаил сказал с сердцем:

– Да нет у него штор. Как и скатерти. Пугает, нрав у него такой дурной. Не бойся, пойди вот там сядь. Но сними мечи, диван поцарапаешь, Азазель нас поубивает.

Она охнула:

– Поубивает?

– Еще хуже, – уточнил Михаил, – заест.

Он помог ей расстегнуть перевязи с мечами, сам отнес в прихожую и повесил на ремнях рядом с верхней одеждой.

– Страшно, – повторила Обизат зачарованно. – Так вот он каков, мир человеков…

– Да ты садись, – велел Михаил. – Диван не укусит, я уже проверил.

– А укусит, – сказал Азазель серьезным голосом, – бей в морду. У меня умный интеллигентный дом, понимает только насилие.

Обизат послушно подошла к дивану, но взглянула по дороге в окно, отшатнулась.

– Мы где?

– В башне, – пояснил Михаил. – Высокой. В Аду таких нет.

Азазель сказал строго:

– Сири, не спи. Видишь, гости из деревни? Давай на стол все готовое и натуральное. Без гэмэо и глютена. Остальное дожаришь потом. Будет невкусно – заставлю самой все съесть!

Обизат с непониманием посмотрела на Михаила:

– Это он… кому?

Михаил отмахнулся:

– Не обращай внимания. Это мир людей, здесь все сложнее и проще. Сири не демон, а умная вещь. Даже умнее здешнего хозяина.