Новиков пощелкал пальцами, облепленными зефирными крошками. Он успел проглотить одну зефирку, пока Арский витал в облаках. Смутился и тут же принялся вытирать пальцы о лист бумаги.

Когда же он прекратит жрать сладости? Когда сядет на диету?

– Я не завис. Я думаю, Серега.

– О чем? – Новиков незаметно от друга лизнул пальцы языком, липкие. – О том, как поудобнее нагадить своему отделу, капитан?

– Ой, да при чем тут отдел? – возмутился Валера, скидывая ноги со стола и вскакивая. – Вот хочешь, я тебе расскажу, по какому пути дальше пойдет расследование? Хочешь?

– Ну!

– Наши деловитые коллеги станут искать заказчика среди фигурантов их важного дела с коррупционерами. Будут искать очень-очень долго. Будут искать связь кого-то из них с нашей студенческой группой. И… И не найдут они заказчика. Не найдут, Серега, поверь. Сколько у нас громких заказных убийств было раскрыто, а? Молчишь? А я отвечу: по пальцам пересчитать можно. Истина зачастую бывает погребена под тоннами бумаг с протоколами допросов, очных ставок, опознаний и так далее. Не найдут они заказчика, Серега!

– А ты, блин, найдешь! – фыркнул Новиков.

У него вдруг заныли верхние зубы. То ли от перспективы общения с начальством по данному несогласию – доложить-то он будет обязан. То ли от сладкого.

– Не факт, – честно ответил Валера. – Но шансов у меня будет больше.

– С чего это?

– А я искать стану в другом месте, коллега!

Семейного завтрака, как раньше, теперь не было. Мать, конечно, по-прежнему готовила на утро кашу, омлет, какие-то блинчики или сырники, накрывала привычно на стол. И все ими съедалось. Только завтракали они теперь порознь.

Мать хватала куски, пока готовила. Влад забирал тарелки и чашки к себе в комнату. Отец садился за стол в одиночестве и долго сидел, не прикасаясь к еде. Все остывало, делалось безвкусным, но он, кажется, этого не замечал, когда брал в руки столовые приборы и опустошал тарелки.

– По привычке, сынок, – сказала однажды мать, поймав недоуменный взгляд Влада. – Он все делает по привычке, машинально. Даже живет и дышит так же. Ты не приставай к нему. Не обижайся на него. Он справится.

Справляться у отца получалось как-то не очень. Он потерял работу. Его успели уволить еще до завершения судебного процесса. Незаконно, конечно. Адвокат советовал подать на работодателей жалобу. Отец отказался, буркнув, что он их прекрасно понимает.

Он почти перестал общаться с друзьями и соседями по гаражу. Он вообще перестал туда ходить. Редко ездил за рулем. Сидел все больше дома. Почти не включал телевизора. И что-то читал. Постоянно что-то читал.

– Мам, а что он читает? – спросил Влад в пятницу вечером, вернувшись с прогулки.

– Хорошие умные книги, – туманно ответила мать и оглядела сына внимательным взглядом. – Какой-то ты не такой, Влад.

– Какой? Какой не такой?

Он опустил глаза в стол, перед ним стояла большая тарелка тушеной картошки с курицей. Он не был голоден. Они с пацанами втрепали по бургеру полчаса назад. Но сейчас съесть следовало все до крошки. Иначе мать не отстанет с вопросами. А он не хотел ей врать. Не любил врать в принципе. Вранью всегда предпочитал молчание.

– Какой-то возбужденный, нервозно возбужденный, – уточнила мать и уселась напротив.

Ясно, отставать не собирается.

– Что, Владик? Что происходит? – Она дотянулась до его волос, осторожно тронула, грустно улыбнулась. – Ты ведь не попадешь ни в какую скверную историю, так? Ты не заставишь меня пожалеть о том, что я вообще осталась жива после…

Она не договорила. Но он понял, что она имела в виду. И мотнул головой, зачерпывая ложкой картофель с куриным филе. Набил рот, принялся жевать. Долго жевал, надеясь, что мать устанет ждать и уйдет в свою спальню. К отцу, который сидел за чтением каких-то умных книг.