– Ты, кто, Ангел? – разглядывая её и уже немного успокоившись, спросила Тоня.

– Да, я твой ангел, – улыбнулась и ласково ответила Аля. – Спи, завтра поговорим, – и, повернувшись к окну, плотно задёрнула шторы.

– Мой Ангел, – закрывая глаза, прошептала Тоня.

Тоня проспала целые сутки. Открыла глаза и увидела Алю.

– Я знаю, кто ты, – не поднимая головы, тихо сказала она. – Ты Ангел! Я, что, уже умерла?

– Нет, что ты такое говоришь? – открывая шторы, улыбаясь, проговорила Аля. – Ты живее всех живых. Выспалась?

– Где я? Что-то я плохо помню? – взволнованно спросила Тоня, оглядываясь по сторонам, не понимая, где находится.

– Ты, Тонечка, у меня в гостях, – подошла, присела на край дивана и, ласково глядя на испуганную девушку, ответила женщина. – Меня зовут Аля.

Тоня лежала молча. Она вспомнила вчерашний день, и на глазах заблестели слёзы.

– Лучше бы я умерла! – с трудом выдавливая слова, проговорила та.

– Ты что?! – возмутилась Аля. – Что ты такое говоришь? Не надо, не думай о том, что случилось!

– Как можно об этом не думать?

– Поверь, можно.

– Разве вы можете знать? – вытирая глаза, сквозь слёзы проговорила Тоня. – Знать, что произошло со мной и как это страшно и тяжело? И самое ужасное, что я не понимаю почему? Почему это произошло со мной?!

– Не надо, не плачь, – Аля пододвинулась ближе, взяла Тоню за руку, вздохнула и тихо, как-то печально сказала: – Только от тебя зависит, как быстро ты сможешь это забыть и жить дальше.

– Я не смогу. Это невозможно забыть!

– Забудешь, я тебе обещаю, что всё забудешь. Я помогу. Если не допустишь ошибок, то сможешь забыть. Главное – всё сделать правильно. Я из-за собственных ошибок не смогла, а ты сможешь! – Аля замолчала.

Тоня смотрела на неё, не понимая, о чём та говорит.

– Мне тогда было всего пятнадцать. Совсем глупенькая, молоденькая девчонка. Ещё ни разу даже не целовалась, – не отпуская руки, глядя в сторону, тихо, медленно начала говорить Аля. – Поздно вечером я возвращалась из бассейна. В парке меня встретили трое парней. Время было всего восемь часов. Ещё было светло, и народ был, но никто не подошёл на мои крики и не помог. Они втроём, по очереди издевались надо мной. Домой я с трудом добралась уже за полночь! – она замолчала, посидела немного отрешено, и повернувшись, взглянула печальным, потускневшим взглядом, вздохнула и продолжила: – Я тогда сделала большую ошибку, послушала родителей и написала заявление в милицию, – она опять замолчала, отведя глаза в сторону.

– Что дальше? – не дождавшись, тихо спросила Тоня.

– Дальше началась ужасная жизнь! Женщины на меня показывали пальцем. Парни приставали: щипали, тискали по углам, предлагали всякие гадости, не стесняясь в выражениях. Взрослые мужчины, поглядывая, ухмылялись. Подружки сразу же исчезли, как будто их не было. Женщины, не все, конечно, но даже плевали вслед. Жить не хотелось! Не раз думала о том, чтобы покончить с собой. Но не могла, мама так убивалась, так переживала за меня, жалко её было. Она бы не выжила, если что со мной! –Аля замолчала.

Тоне было страшно задавать вопросы, она молча ждала, приподнявшись на подушке.

– Страшнее всего было потом на суде, когда всё подробно расспрашивали. Кто? Как? – помолчав, Аля опять заговорила, рассказывая про страшное событие в своей жизни. – Я стояла, не поднимая глаз, озноб бил так, что тряслась всем телом. Стыдно было. Как было стыдно, ужас! После суда в школу не ходила, да, что в школу, из квартиры не высовывалась. Но так долго не могло продолжаться, нужно, было учиться и как-то жить. Вот родители и решили поменять квартиру. Всё сделали быстро. Ехать было всё равно куда, лишь бы подальше, чтобы нас никто не знал. Продали квартиру в Москве, намного ниже её стоимости, загрузили вещи в контейнер и уехали в этот городок, в эту квартиру. Здесь начали всё заново, без друзей и знакомых. Сразу же стало легче! Никто тебя не знает и не показывает пальцем, ты ходишь и не оглядываешься. У меня чувство унижения прошло почти сразу. Постепенно всё наладилось. Окончила школу, институт, сейчас работаю и занимаюсь любимым делом. Одна проблема, я с тех пор стала как ненормальная. От мужчин, как от огня шарахаюсь. Мне тридцать семь лет, а я до сих пор ни одного мужчину к себе не подпустила, не могу!