Когда прозвенел звонок, я первой выскочила из аудитории, влившись в гудящую толпу студентов. В университетском туалете всегда было открыто окно, я глубоко вдохнула свежий воздух, засмотревшись на детей во дворе. На школьном стадионе разминались первоклашки, бегая друг за другом, кидались мешками для обуви и весело верещали.

«Счастливые, для них учеба это еще праздник. Пока», – подумала я и отошла к раковине. Холодная вода приятно освежила лицо. Сзади скрипнула дверь, вошла Машка, соседка по парте.

– Забей на эту грымзу, – сказала она, повторяя освежающую процедуру в соседней раковине. – Ей бы только яд пускать.

– Да я привыкла. Как и все с первого по пятый курс.

– Ну в чем-то она права, – Машка покосилась на меня.

– Вот спасибо-то, поддержала.

– Да я не про то. Ты вот Мишке сочинение написала. На отлично у Изольды никто написать не может.

– Ну и?

– Ну и то, что у тебя есть дар. А дар – это умение делать то, чего другие не могут, - она вытер руку о джинсы и протянула смятые пятьсот рублей, – Поможешь? А то она мне кол влепила, надо переписывать.

Я улыбнулась и засунула деньги в карман.

– Хорошо, завтра принесу. Только прочитай, а то она любит спрашивать по написанному.

Машка радостно закивала головой.

– Спасибо. Только дар свой ты все равно профукиваешь. Сдалась тебе эта должность в банке. Ты будто себя угробить хочешь, делаешь все, чтобы самой же хуже было. Да и не получишь ты место там, у тебя все цифры разбегаются, тебе в литературу надо.

– В библиотекари? Терпеть не могу читать и писать. Мне и Изольдиных наставлений с запасом хватает.

– Ну смотри, – пожала плечами Машка.

– А ты где работаешь? – постаралась я сбить ее с неудобной для меня темы.

– Пока в Маке, – сконфузилась Машка, отводя глаза. – Удобно совмещать с учебой. Много наших решили пойти на лето. Может ты тоже с нами?

– Подумаю, – я пожала плечами и толкнула дверь, выходя в коридор. Продолжать разговор расхотелось.

Выйдя в коридор, я со всем размаху влетела в кого-то невысокого и мягкого.

– Ангелина, ты то мне и нужна. Собери кого-нибудь и приведи в столовую через десять минут, нужно перенести цветы и перетаскать парты в новый кабинет.

– Почему я? Возьмите парней.

– Я и прошу их привести, – бросил декан факультета филологии и засеменил прочь.

Дальше шла сдвоенная пара с Изольдой, а оставаться еще на час в душном кабинете с подмигивающим Достоевским не хотелось. Как бы хотелось избежать этого разговора, но отпрашиваться надо было.

– Декан Илларионов просил подойти меня, Федорова, Сизова, Пташкина и Емельянову.

– Емельянову-то зачем? – удивленно приподняла очки Изольда. – Она же хорошая девочка.

– Цветы нужно перенести и расставить. А она на флориста учиться пойдет, вы же сами говорили, что у нее это призвание.

Изольда Львовна утвердительно кивнула и махнула очками в сторону. Ребята благодарно посмотрели на меня и выскочили из аудитории.

– Ты чего такое про флориста наплела? – толкнула меня в бок Лариса Емельянова, - На какого я флориста учиться пойду?

– Изольда уверена, что у тебя именно в этом талант, поэтому на роль перестановщика цветов ты подходишь лучше всех, – похлопала я подругу по плечу. – Но у тебя ведь, действительно, неплохо получается общаться с цветами.

– Ну ты даешь, я б не догадалась. Но спасибо, еще одна лекция, и меня можно было бы выжимать. Хоть бы на микро разрешила окна открыть, или дверь. Дышать же нечем.

Сашка, шедший рядом, хмыкнул.

– Ты что, цветочек наш простудишь, а ей болеть нельзя, у нее же камеры пыток на носу, ГИА, ГОСы, защита дипломов.