Хан засунул руку в карман пиджака и вынул оттуда небольшой брелок, который по форме напоминал старинный фонарь. Такой же был у Антона, когда они встретились на площадке. Я невольно обернулась. Тот стоял невозмутимо, вытянувшись по струнке, не глядя ни на меня, ни на мужчину за столом. Солдафон!

– Это прибор, который позволяет преобразовать материю Силы Слова в чистую энергию и зафиксировать ее здесь. Ну, как в охотниках за приведениями. Поймав такого беглеца, мы отправляем его в специальный сектор, где хранятся книги, способные удержать Силу и не выпускать героев из их мира.

– Угу, – я понимающе кивнула, хотя в его голове все так же не могло уложиться, как герои книг, существующие только в воображении автора и на бумаге, могут выйти и свободно ходить по улицам Петербурга.

– Сейчас сложилась тяжелая ситуация, – продолжил мужчина, убрал кулон обратно в карман, – героев стало выходить слишком много. И нам нужны люди, которые смогут их ловить и отправлять в их книжные миры. Нам нужны Хранители.

Он много значительно посмотрел на меня.

– Я? Не-не-не. Вы на меня так не смотрите. Можете забрать свои фотографии, но бегать за книжными червями я никак не хочу. Сами с ними разбирайтесь.

– Семен Сергеич – старожил нашего общества. Он сказал, что ты их видишь. Если так, то ты именно та, кто нам нужна.

– Что значит вижу? Я еще не видела ни одного Пятачка, бегающего по улицам, – я встала, чтобы уйти, но мужчина открыл ящик стола, достал оттуда фотографию, и протянул ее.

На фотографии был изображен молодой человек. Тот самый, которого я встретила в сквере, и который ночью пытался пробраться в дворницкую. Я взяла фотографию, посмотрела на нее, потом на Хана.

– Кто это?

– Познакомься. Это Родион Раскольников.

– Кто?!

– Не удивляйся. Это именно тот, о ком ты сейчас подумала. Не однофамилец, живущий в нашем времени. Что ты видишь на фотографии?

– Парень в довольно рваной одежде стоит перед витриной магазина.

– Ты видишь его одежду? Это именно та одежда, которая была описана Достоевским. Но Сила Слова помогает им выглядеть так, чтобы быть похожими на окружение, в которое они попадают. Фокус в том, что именно в естественном виде героев можно увидеть только двумя способами. Первый – фотокамера. Она запечатлевает героев в их реальном облике. Второй – быть настоящим Хранителем. Только настоящие Хранители могут видеть героев в их истинном обличии.

Я замолчала, стоя и держа фотографию в руке. Вспоминала первую встречу с этим парнем, когда тот подсел ко мне на скамейке в сквере. Я тогда обратила внимание на то, что тот странно одет: старое пальто, вышедшего из моды фасона, да ботинки, совсем не похожие на современные, даже купленные с рук на вещевом рынке. Тогда еще Семен Сергеич спросил его – точно ли она его видит.

– Вы хотите сказать, что только я могу видеть их настоящий вид, а другие видят только улыбающегося студента?

– Ну, не только ты. Истинные Хранители существуют. Но их очень сложно найти. Семен Сергеич нашел тебя. Но не успел рассказать то, что ты можешь делать лучше всего.

– Бегать по городу и ловить раскольниковых? Нет, увольте, – я положила фотографию на стол и направилась к двери. – У меня других дел полно, мне настоящую работу искать нужно.

Антон сделал шаг в сторону и преградил мне дверь. Я зло посмотрела на него, желая, чтобы тот провалился. Антон отвечал мне тем же, в его глазах читалась если не ненависть, то открытая неприязнь. Но, видимо, человек за столом сделал ему какой-то жест, и тот отошел в сторону.

– Антон тебя проводит и заберет фотографии, – сказал человек за столом. – Но ты еще подумай. Может быть, ты создана не только для того, чтобы дворы мести?