Бок начищенного стального чайника блестел весёлым оранжевым цветом, отражая вечернее солнце и даря атмосферу уюта, в которую мне мешало погрузиться лишь присутствие Глеба.

А вот ему, похоже, не мешало ничего, и он действительно от души готовил мне чай… Это было бы странно, но я успела понять одну простую вещь: Ивлев всегда делает то, что хочет. И сейчас он явно хотел спокойный красивый вечер и душевный отдых. Это не значило, что он стал относиться ко мне лучше или что эти приятно проведённые минуты что-то изменят в наших взаимоотношениях. Просто Ивлеву под настроение подходило такое поведение, и ему было даже всё равно, что рядом я – та, которую он едва терпит.

– Я не пью горячее, – ответила я, как всегда после долго молчания, но парень вновь не прокомментировал мою заторможенность. – Я обычно либо разбавляю холодной водой, либо просто жду, пока остынет.

– Я тоже, – ответил Глеб, но налил мне почти до краёв, прокомментировав: – Подождём, пока остынет – спешить-то некуда. Или у тебя планы на вечер? Или на ночь?

Он глянул на меня лукаво, а я хмыкнула в ответ:

– Нет, Ивлев, я совершенно свободна до утра. Но не мечтай, что проведёшь это время со мной.

– Что, прям и помечтать даже нельзя? – спросил он удивлённо. – Нет, Сомова, в этом и есть вся прелесть мечты: могу мечтать, о ком захочу и представлять себе, кого захочу и как захочу. И, главное, с этим никто ничего не сможет сделать, так что в своих мечтах вообще могу беспределить!

Он подмигнул мне, а я даже расхотела пить чай. Ведь и правда: вдруг он меня как-то там себе в мечтах представляет. Неприятно как-то. Ведь это Глеб, и фантазии его наверняка далеки от невинных.

– Надеюсь, в твоих мечтах я хоть в одежде? – решила спросить, чтобы не выдать, что ему удалось подпортить мне настроение.

– Как знать, Сомова… – философски изрёк он, отставляя чайник в сторону. – Как знать…

Тут он был прав: всё равно не узнаю. Да и вряд ли он вообще думает обо мне, но сама мысль теперь не давала мне покоя. Мысль о том, что я вообще могу жить в чьих-то мечтах… Странное осознание.

– Да не грузись ты, – рассмеялся парень. – Ты реально над любой фигнёй так запариваешься?

Я пожала плечами. Ещё не хватало признать себя занудой!

– Не грузись: ты пошутила, и я пошутил. Давай просто попьём чай? Это ведь не так сложно – просто посидеть с человеком и попить чай, да?

– Для меня, да, не сложно, – согласилась я. – А для тебя?

Это был верный вопрос, потому что хоть Ивлев и сам создал иллюзию уютного вечера, он её и разрушил своими глупостями.

– И для меня не сложно, – ответил парень.

Ответил как-то с вызовом, что стало понятно, что сегодня мы будем соревноваться в том, кто из нас дольше продержится без привычной манеры общения друг с другом.

Как не вовремя! Я хотела спросить про Машку, но как теперь это сделать?

Некоторое время мы молчали, а потом Ивлев заговорил, не глядя на меня и любуясь отсветами заката, что виднелся за деревьями...

16. 15

– Красивые здесь места. Я много где бывал, но всё равно красивей нашей области не встречал природы.

Я растерялась и не нашла, как поддержать разговор. Впрочем, это, кажется, и не было нужно. Глеб сказал это как бы и не мне, а просто так: задумчиво и душевно. А я впервые подумала о том, что даже он порой может быть милым.

Это было странно, поскольку никогда прежде мне не доводилось видеть Ивлева в подобной обстановке. Расслабленный, спокойный и говорящий то, что приходит в голову. И самое важное, что в голову ему приходят красивые мысли.

Подумав, я решила, что не стоит продолжать общение в подобном ключе, а то Глеб начинал казаться симпатичным ещё и внутренне, а это могло плохо кончиться.