– Им насрать на всё. Они думают иначе. Ты – их главная добыча.

Даниэль хлопает по подголовнику водительского кресла, и машина сбавляет скорость.

– Ты либо сваливаешь из города, либо становишься моей женой. Второй вариант обезопасит лучше всего. Никто не сунется к жене мафиози. Тем более ко мне. Сама знаешь, какие про меня легенды слагают.

Оскаливается хищно.

– Я не верю… мне все это снится… – Зажмуриваюсь, ловлю калейдоскоп расплывчатых кругов перед глазами.

Но все происходящее не сон. Машина останавливается около парадного входа ЗАГСа Ленинского района.

– Как я уже сказал все твои вещи у меня. Документы тоже.

– Ненавижу…

Пустой взгляд устремляются куда–то сквозь Даниэля.

– Делай выбор. У тебя минута.

– Я не хочу быть твоей женой.

Дверной замок щелкает. Блокировка снята.

– Тогда, уходи. Но помни, до утра ты не доживешь.

Я думаю не больше минуты. Даниэль улавливает мой едва заметный согласный кивок и просит водителя открыть нам дверь.

Какой он стал, долго подбираю подходящее определение, традиционный. Настоящий мафиози. Как и его братья. Сейчас они уважаемые семьянины, любящие отцы.

Милена в прошлом году родила третьего ребенка. Агата совсем недавно подарила мужу долгожданную лапочку–дочку. Их почти не увидишь в «свободном плавании». Редко появляются на светских мероприятиях и в общественных кругах.

Я потеряла дружескую связь с Агатой, когда сбежала из города. Она не поняла моего побега и не приняла его. Посчитала меня жалкой предательницей. Назвала нашу дружбу фикцией. А я не могла ей объяснить, что семейка ее супруга виновата в смерти моего брата.

Брата, с которым я познакомилась за полгода до его гибели. Приятный парень, трудолюбивый и целеустремлённый. Не алкаш, не преступник. Естественно тепла между нами не было и не могло быть. Я выпускница детского дома, а он рос в замечательной по его словам приемной семье. Мы просто встретились однажды, поняли, насколько похожи и расстались, не успев познакомиться поближе.

И мне грустно от этого. Мне нравилось не чувствовать себя одинокой в этом суровом мире. Но все хорошее слишком быстро заканчивается. Так ведь говорят? Рано или поздно мы снова остаёмся наедине с собой. И своими мыслями.

– Шевели задом, медсестричка.

Даниэль нагло шлёпает меня по попе, когда я понимаюсь по лестнице к внушительной деревянной двери. Да, снаружи он лондонский денди, а внутри всё тот же неутомимый бунтарь. Хоть что-то в нем неизменно. Это радует.

Разворачиваюсь, сжав кулачки до посинения, и залепляю ему хлесткую пощечину. Пусть он хоть самим президентом будет, лапать меня запрещено!

Замерев от моей грубой выходки, часто хлопает глазами. Длинные темные ресницы касаются верхних скул. Только медленное движение челюсти, говорит мне о крайней степени его злости. Он на грани и лишь чудо бережет меня от немедленно наказания. Посмела ударить мафиози! Ах, какая бесстрашная нахалка!

За спиной Даниэля глухо хмыкает водитель и ему приходится притянуть меня за руку и процедить прямо в лицо по слогам:

– Никогда так не делай, поняла меня?

– Ты тоже. Я тебе не шлюшка на жаловании мафии. И вообще, я забыла свою сумку в машине. Могу забрать?

– Валяй. – Цедит сквозь зубы. – Только без глупостей.

Глядит через плечо на собачонку в кожаном пиджаке и у меня появляется крошечный шанс улизнуть. Тем более, привычка убегать у меня в крови.

Буквально за секунду исчезаю из поля зрения Бажаева, и только добравшись до угла двухэтажного здания, слышу:

– Ипатова, блять! Стой, мать твою! Хуже будет!

Но в моих венах кипит адский адреналин, ноги уверенно несут через оживленную дорогу, не взирая на красный сигнал светофора и маты разъяренных водителей. Запрыгиваю в троллейбус, как раз, прибывший на остановку, и из окна наблюдаю за двумя разозленными мужиками, одетыми с иголочки.