Захожу в маленькую комнату, раскрываю кресло. Ложусь в одежде, стараясь не думать ни о чем. Я никогда не снимаю тоненькое платье. В случае, если меня найдут, хотя бы не буду голой... 

Здесь очень душно. Есть маленькое окно, больше смахивающее на форточку. Диван и огромный стол, занимающий почти всё пространство.  

Сжимаю веки, пытаюсь расслабиться. Но, слыша тяжелые шаги, вскакиваю с места, прижимаюсь спиной к стене. Боже... Может, владелец кафе или же его жена пришли меня проконтролировать? Но шаги тяжелые. Мужские точно.  

– Ангелина, – раздается грубый мужской голос. До боли знакомый.  

Внутренности превращаются в тугой узел. По венам шарахает такой адреналин, что я просто замираю на месте словно парализованная и не могу сделать ни шагу. Да и некуда.  

Что он хочет? Зачем пришел? Мало мне жизнь испортил, а? За что, Господи? Ну за что?  

Глаза застлало слезами. Я отчаянно делаю шаг вперед в попытке найти хоть малейшее укрытие. Спрятаться. Но нет. Я снова попалась... 

– Ангелина! Я знаю, что ты здесь! Выйди по-хорошему! – грубый рык снова пронзает мои нервы, вышибает воздух из легких до последней капли.  

Я лезу под стол, сажусь на корточки и сжимаю рукой рот что есть силы, дабы не крикнуть от страха.  

Шаг. Еще один. И еще.  

Он заходит в комнату. Я вижу, как он двигается по тесному помещению. Ищет... 

Он останавливается. Совсем рядом. И я вижу его ботинки. 

Цербер

Облокотившись о стол, Цербер смотрел в одну точку.  

Ввести Распутина в заблуждение ему удалось, но вот освободиться от этого дерьма и, наконец, поехать и забрать Ангелину из той глуши, где она прячется, пока не получается. Эдуардо сообщил, как девушка остановилась у магазина, но не получилось выяснить, куда она направилась дальше. Записи были удалены. Мариб с точностью справился с приказом Цербера. Уничтожил все записи с камер наблюдения, где засветилась Ангелина.  

Цербер на следующий же день узнал, куда устроилась якобы «работать» Лина. Но на самом деле он понимал, что она как от огня бежит от своего мужа и... Гораздо больнее было осознавать, что от него тоже. А ведь Цербер не желал ей зла. От слова совсем! Но... Он понимает – его поступки говорят иначе.  

Сжимая в руках цепочку, которую Лина со слезами на глазах была вынуждена продать, Цербер смотрел на фотографии, спрятанные внутри. Дамир и Ангелина. Значит, она хранила эту вещь, оберегала как самое важное сокровище. И теперь вот так вот от безысходности продала...  

Нет, эта драгоценность вернется к своей хозяйке. Обязательно! Но сначала нужно избавиться от псов Распутина, не отступающих ни на шаг от Цербера. 

– Так и будешь пялиться туда? – Амиль присел рядом с двумя тарелками еды в руках. Протянул одну Церберу, но он оттолкнул прочь пищу и поднялся на ноги.  

– Не до еды! – рявкнул, пиная кресло. – Сегодня я заберу ее. Любой ценой! 

Амиль, лишь глубоко вздохнув, принялся ковыряться в своей тарелке. На самом деле Ангелина небезразлична и ему. Он тоже волнуется, но Цербер... Он из кожи вон вылезает, однако пока что всё безрезультатно.  

– Темнокожий не знает, куда она пошла. Всё подстроено именно им. Он дал оружие девчонке и заставил стрелять, – начал разговор Амиль, вынуждая себя есть содержимое тарелки. – Когда-то Ангелина помогла его семье. Денег дала для лечения их сестры. Вот и посчитали себя обязанными помочь ей.  

Всё это Цербер уже знал. Читал в блокноте. Ему нечего было сказать. Молчал, сжимая губы в тонкую полоску. Ведь когда-то ему не давали покоя мысли о том парнишке. Цер даже на миг считал, что между ним и Ангелиной, возможно, что-то есть. Очередная его ошибка!