Смолокурня, устроенная Иваном Репой и Жданом на обрыве берега Белой, дала первый продукт. Эта конструкция была проста и удобна, наколотые смольные чурки складывались в яму лучами – вниз и внутрь, сверху обкладывались щепой, поджигались. Сверху укладывали дёрн, внутри происходило медленное тление, постепенно сползающее вниз, а по устроенному жёлобу постепенно стекала полученная смола. Как пояснил Иван, этот метод самый простой и позже смолокурню устроят по-иному, но так как смола нужна сейчас же, то они устроили наиболее лёгкий способ её получения.

После устроения смолокурни Вячеслав отвёл Ивана и Ждана туда, где он в прошлом году нашёл место, подходящее для поиска железных руд. Оказалось, что да, место было неплохое и с добычей можно справиться. Но всё упиралось в недостаток людей, свободных рабочих рук. Тунгусы для этой работы совершенно не годились, а рабочие мужики и так большую часть были заняты на различных работах или на охране посёлка. Поэтому сначала составили план кузницы, набросали на бумаге всё необходимое для того, чтобы устроить литейную. Вячеслав собрал тех рабочих, что знакомы были с железным делом. Таковых оказалось немного, решили пока освободить их от иных работ и сначала, устроив кузницу, попробовать повозиться с рудой.

– Есть тут железная руда, с глиною, мелким песком да известковым камнем мешанная. Гибкое и жилованное железо, будем промывать руду водою, – заключил Иван Репа.

Так, сформировав и установив принципы работы команды по железу, Вячеслав теперь хотел разобраться с посылаемым на Русь Никитой. Стоило сесть и обговорить с ним и его отцом всё то, что касалось нужд посёлков. Задачу упростили до двух пунктов: люди и торговля. Людей-переселенцев согласились набирать из одного центра, дабы не заметили оного непосвящённые люди. Заниматься этим будут по новогородским весям люди Петра Авинова из самого Великого Новгорода, а в Москву отправится Никита, в гости к Савелию Кузьмину. Ему предстоит сложная задача – заставить купца раскошелиться на организацию караванов до китайских пределов, да набрать людей – торговых и ратных.

Через три дня ранее оговорённых сроков Никита с товарищами уже отчаливал с берега реки Белой. Набрав провианта и простившись с отцом и новыми друзьями, Никита сел за вёсла. С ним уходили Сахно и устюжане Савелий и Дружина.

– Сахно, береги Никитку крепко, на тебя надёжа моя наипервейшая во всём, – говорил ему Иван. – А ты, Никита, слухай его и не перечь. Помни! – кричал уже старший Микулич сыну.

Тот, встав, поклонился родителю в ответ. Через несколько минут лодка скрылась с глаз.

Ангара. Июнь 7137 года (1629)

Жалобно блеяли овцы, слышался детский плач и визгливые женские голоса. Едкий дым лез в нос, щипал глаза, и Саляев машинально отшатнулся от зева дверного проёма в чуме.

– Да как они тут вообще находиться могут? Издевательство над организмом какое-то!

В большом чуме, полностью окуренным дымом, сидели, поджав ноги, вождь и шаман очередного кочевья тунгусов.

– Они ошибаются, если думают, что мы туда полезем, – выразил общее мнение Саляев.

– Твоя правда, Ринат. Неча там делать, – согласился Кузьма, сунувшийся было в чум и опрометью выскочивший оттуда.

За полторы недели пути ясачной командой было описано двенадцать кочевий туземцев: три тунгусских и девять бурятских. В каждом из них было примерно одинаковое количество людей – от двухсот до трёхсот ртов. Собранный ясак был упакован и рассортирован и со всей тщательностью уложен на корме струга, поверх этой груды меха был накинут брезент. Шкурки соболя, горностая, белки, лисицы перекочёвывали из рук охотников в загребущие руки казаков. Каждому вождю заявлялось о том, что они отныне находятся под властью воеводы Ангарского края.