Настя не была красавицей, скорее напротив. Петр-то Андреевич был видным мужчиной высокого роста, аж метр девяносто, а Настя не больше метра шестидесяти, на фоне богатыря-супруга просто кроха. В юности худенькая, субтильная, после трех тяжелых родов она располнела, черты лица расплылись, начались болезни. Настя страдала от тяжелого заболевания почек, кожа ее лица была пористая, землистого оттенка. Супруга Волового постоянно ходила по врачам, а порой ложилась в больницу, очищать измученный организм от всякой дряни. Но хотеть еще детей из-за этого не перестала. По натуре Настя была неисправимой оптимисткой, ее ничто не могло подкосить, заставить впасть в уныние, перестать надеяться.

– Я тебе, Петька, еще сына рожу. Обязательно! – смеясь, говорила Настя, возвращаясь из очередной больницы.

Про таких женщин говорят: в них что-то есть. В том, что Воловой обожал жену, не было ничего странного. Путь от бедности к богатству они прошли вместе, бывало всякое. Настя смеялась, разбавляя водой тушь для ресниц, когда не было денег, чтобы купить новую. Смеялась, штопая мужу носки и ставя кожаные заплатки на истрепанные джинсы сына. Смеялась, когда маленькая дочка подарила на день рождения бусы, сделанные из макаронных изделий, теперь уже от счастья. Нанизанные на суровую нитку «перья», любимые Настины бусы. И до сих пор любимые, хотя супруг задарил золотом-бриллиантами. Потом она также звонко смеялась, стоя на Эйфелевой башне, рядом с любимым Петей. Внизу был Париж. Ей было смешно, что жизнь такая странная, непредсказуемая штука.

Непредсказуемая…

Леонидов знал, что восемь лет назад Анастасия вывозила мужа с модного курорта, со сломанной в двух местах ногой и травмированным позвоночником. На экскурсии в Аквапарке огромный Петр Андреевич неудачно упал с водяной горки. Точный диагноз могли поставить только в Москве, по месту жительства, там же оказать квалифицированную медицинскую помощь и при необходимости сделать операцию. На руках у Насти кроме стонущего от боли мужа было двое детей. Четырехлетняя девочка плакала от страха. Надо было срочно найти вертолет, потом погрузиться на самолет. Но Настя справилась. Маленькая женщина, которая мужественно переносила любые невзгоды.

Справится ли она теперь?

– Спокойно, Леша, – положил ему руку на плечо Серега Барышев.

– Я спокоен.

Дверь в секцию, где находились обе квартиры Воловых, была не заперта. И дверь в саму квартиру, как оказалось, тоже. Друзья долго шаркали ногами в прихожей, чтобы обозначить свое присутствие. Никто к ним не выходил. Но, наконец, в просторном холле появилась хозяйка. Леонидов отметил, что, быть может, впервые в жизни, Настя не улыбается. А тогда, на юге? Какое у нее было выражение лица?

– Я знала, что вы придете, – устало сказала маленькая женщина с землистым лицом. – Потому и не поехала с ним. Я…

Леонидов испугался, что она сейчас упадет в обморок. В квартире было тихо. В первой квартире. Должно быть, дети и гувернантка ушли в другую половину.

– Я в порядке, – сказала Настя. Анастасия Вячеславовна.

И тут Алексей поймал ее взгляд. «Как ты, начальник его службы безопасности, мог допустить?!» А как, если ничего не было?!

– Анастасия Вячеславовна, у нас к вам несколько вопросов, – официально сказал Серега. – Если вы, конечно, в состоянии ответить.

– Я отвечу. Уверена: вы его поймаете…

– Задержим, – мягко поправил Барышев.

– Какая разница? Мне-то теперь какая разница?

– Настя, вы должны вспомнить, – вздохнул Алексей. – Что было? Вчера он уехал с работы в прекрасном настроении. Вы собирались на дачу…