– Чего он хочет?

– Чтобы мы привели его жену и детей, с которой они расстались 2 недели назад. Говорит, что она бросила его и забрала детей.

– Как его зовут?

– Турар Жандосович. 1975 года рождения, работал медбратом в 4 городской клинике, но был уволен по причине злоупотребления спиртным 1 год назад. Жена подавала на него по поводу побоев в сентябре 2014 года, но позже забрала заявление.

– Жена едет сюда?

– Мы связались с ней часом ранее, уже едет сюда.

– Ни в коем случае не подпускайте ее сюда. Вышлите полицейскую машину, чтобы он ее перехватил. Нам не нужна её смерть.

– Понял, Айдар Даниярович. И … – сказал он протяженно.

– Что?

– Будет ли уместным пожелать Вам удачи в такой момент?

– Удача никогда не бывает лишней – сказал я, слегка улыбнувшись. Мне понравился этот пухлый офицер, явившийся сюда, как и я, по долгу службы. Несмотря на хладнокровную, четко поставленную речь, в глазах у него я сумел прочитать крайнюю озабоченность и беспокойство благополучие ребятишек.

Как и всегда, у меня запотели ладони. Все, как в первый раз, только ситуация в моей работе не предрасполагает к однотипности в моих действиях. Нет точной цифры вероятности благополучного исхода – мне приходится полагаться на анализ преступника, окружающей обстановки и свою интуицию. Все как учили: не провоцировать преступника, проникнуться к нему пониманием и сочувствием, предложить помощь, удовлетворять требования, но дать объяснить, что он в процессе выполнения и я просто переговорщик, не несущий основной ответственности за процесс. Я надеваю бронежилет и направляюсь в сторону детского сада.

С Богом …

– Турар, меня зовут Айдар.

– Кто ты, твою мать, такой? – закричал он.

– Я лишь хочу поговорить с тобой.

– Ты переговорщик?

– Да.

– Ты вооружен?

– У меня пистолет.

– Бросай.

– Хорошо, видишь, я медленно его ложу на землю.

– Ты не против, если я подойду к тебе?

– Рискни, но не более чем на 4 метра.

С поднятыми руками, чтобы показать, что у меня ничего нет. Надо внушить ему доверие, я начал медленными шагами подходить и остановился на примерном требуемом расстоянии.

– Стой, хватит. Сделаешь шаг и ты труп. Где моя сука жена? Где она? – закричал он.

– Турар, я лишь переговорщик, я не в ответственности за этот процесс. Но мне известно, что она едет и скоро будет.

– Скоро? Я жду уже гребаных 3 часа. Скажи точную цифру. Когда она приедет?

В подобных ситуациях, хоть это и невозможно предсказать, выполнить требования преступника. Я посмотрел на часы и якобы прикидывал время.

– Исходя из данных, которыми я располагаю, минут через 40.

– Хорошо, минут 40, затем , если она не явится, я пристрелю одного из детей на твоих глазах.

– Она явится, доверься мне, я хочу помочь.

И тут он заплакал.

– Она говорила также, говорила, что я брошу пить и будет со мной до конца, чтобы излечить эту болезнь. Я, правда, очень старался, но не выдерживал, избивал её, когда она кидалась на меня, чтобы отнять эту чертову бутылку. Я избивал её до полусмерти на глазах у детей. Черт…– сказал он, продолжая рыдать. – Я люблю её очень сильно, я так хочу, чтобы все было как раньше. Я должен с ней поговорить. Я одновременно люблю и ненавижу эту суку.

– Турар, у тебя ведь есть дети?

– Да, Акторе, Асем и Ерболат. Они – мое всё. Я их подвел. Я – плохой отец.

– Турар, ты ведь раньше был медбратом, помогал людям, ухаживал за их здоровьем. Ты ведь хороший человек.

– Плевать я на этих уродов хотел. Я работал ради денег и выпивки. Больные люди лишь доставляют хлопот, и мне их не жаль!

Черт, я надеялся на наличие у него капли сочувствия. Алкоголь взял верх над ним, и было понятно, что он ни перед чем не остановиться, чтобы его заполучить. Дело – дрянь. В таком случае, постараюсь надавить на сострадание со стороны детей.