В те времена студенты всех или почти всех советских вузов начинали учебный год с «помощи труженикам сельского хозяйства» – отправлялись собирать картошку, которой при передовом социалистическом земледелии вырастало так много, что без посторонней помощи справиться с ней было нереально. Вдобавок, по замыслу коммунистических идеологов, привлечение молодёжи к физическому труду должно было оказывать на неё благотворное действие. Формировать характер и вообще…

Колхозников быт «помощников» не особо волновал. Есть подходящее пустое помещение – поселят туда, нет – разобьют прямо в грязи большую армейскую палатку, накидают соломы, наскоро срубят из неструганных досок лежаки… «Не сахарные, чай, не растают».

В такую вот палатку и угодили будущие актёры – почти три десятка «картофельных мучеников». Нетрудно догадаться, что через несколько дней такого житья-бытья при сырой и холодной погоде подавляющее большинство «щукинцев» простудилось и заболело.

Чтобы не загнуться в прямом смысле этого слова, молодые люди решили организованно, всей группой уехать домой. Нашли попутный грузовик, заплатили водителю и вернулись в Москву.

Самовольное возвращение, иначе говоря – дезертирство с трудового фронта сильно рассердило ректора театрального училища им. Щукина Бориса Захаву (в известном фильме Сергея Бондарчука «Война и мир» он сыграл Кутузова), славившегося своей суровостью. Ректор отчитал беглецов и пообещал снова отправить их на картошку. Речи об отчислении из училища (а за подобный поступок могли и отчислить) не было – ведь тогда училищу пришлось бы остаться без первого курса?

Новая поездка «на картошку» тоже вышла нелегкой – было голодно (привезённые с собой припасы закончились быстро) и всё так же холодно и сыро.

Хорошо хоть жить довелось уже не в палатках, а в деревенских избах, по которым студенты были распределены на постой. Кое-как отбыв на трудовой повинности две недели, студенты вернулись в Москву и начали учиться.

С художественным руководителем курса Миронову и повезло, и не повезло. Повезло потому, что Иосиф Рапопорт был не только хорошим актёром, но и прекрасным педагогом. С учениками он был мягок, терпелив, любил их, верил в них. Человека, с потрясающим художественным вкусом, удивительно тёплым отношением к своим ученикам и верой в их способности, Иосифа Матвеевича тепло вспоминали и продолжают вспоминать ученики, среди которых такие известные актёры, как Василий Ливанов, Вячеслав Шалевич, Василий Лановой.

А не повезло потому, что Андрей, в отличие от того же Юрия Волынцева, поначалу не сумел произвести на Раппопорта ровным счётом никакого впечатления. Миронов был старателен, учился на пятёрки (он окончил училище с отличием), но «звёзд с неба не хватал». Или же просто Раппопорт по каким-то неведомым причинам «проглядел» мироновский талант, увлёкшись работой с другими студентами.

Взрослые дети должны жить отдельно от родителей. Так всем и удобнее и спокойнее. Хотя бы потому, что детям надоедает вечно ждать начала родительских гастролей, чтобы пригласить к себе гостей, а родителям надоедает постоянно чувствовать себя лишними и мешающими молодёжи.

Летом 1960 года, к окончанию второго курса родители сделали сыну (и себе, разумеется) отличный подарок – отдельную жилплощадь. Маленькую однокомнатную квартиру в Волковом переулке, близ Московского зоопарка. Комната была не очень большой, площадью в восемнадцать квадратных метров. Искусно расставив нехитрую мебель, Андрей превратил одну комнату в две – гостиную и спальню. Конечно же он был рад своей свободе, но тесных связей с домом и, прежде всего, с матерью, не утратил – Мария Владимировна по-прежнему оставалась в курсе всех дел и чаяний сына. Собственно, иначе и быть не могло. Отпустив Андрея во взрослую жизнь, мать так и не смогла совсем «отпустить» его от себя. Она продолжала давать ему советы, требовала, чтобы он считался с её мнением, зачастую проявляя чрезмерную настойчивость. Сын явно тяготился затянувшейся материнской опёкой, не подозревая, что в определённой мере она будет вечной – Мария Владимировна пережила своего сына на десять лет.