О почесывающихся, с крупными проплешинами на голове, с алыми волдырями на коже проклятийщиках из Чорсоха генералу рассказал отец. По приказу салгаса ему довелось лично сопровождать их до границы, дабы проклятые маги не распространяли лишнюю заразу. Но копии записей до сих пор хранились в архиве, как свидетельство первой и единственной магической дуэли проклятийщиков и ведьм.

– Что там с аргосцем? – спросил генерал, нашаривая в ящике стола мидуах*. Привычку курить он приобрел, когда познакомился ближе с кочевыми племенами на границе.

– Покинул Хайду вместе с дерхами и слугами.

– Да? – проявил обеспокоенность генерал, затягиваясь.

– Мы проверили ближайшие сараи, но они нигде не останавливались. Как сквозь землю провалились. Соседи утверждали, что аргосец собирался через неделю выйти в пустыню на пару дней и никаких разговоров о возвращении домой. Вот список того, что он приобрел.

Генерал поморщился. Началось… Теоретически, провалиться в пустыне было много где, но для того, чтобы отклониться от нахоженных путей надо было обладать смелостью, иметь проводника из местных и запас воды.

– Опросили стражу у ворот?

– Да. Из подозрительных – купец из Чорсоха, но они всегда подозрительные, и больной агир, едущий на излечение. Солдат у ворот клялся, что больной выглядел натурально больным

– Сам, наверное, и нос побоялся в повозку сунуть, – хмыкнул генерал, выпуская кольцо дыма.

– Да, господин генерал, – подобострастно кивнул секретарь, – поэтому мы проверили монастырь, и только что оттуда прислали извещение, что вчера и сегодня утром к ним никто не поступал.

Больше всего в жизни генерал не любил таких вот притворщиков. Как знал, что аргосец принесет неприятности. Надо было не мелочиться, а прижать чужака. И не ограничиваться слежкой. А сейчас, где его искать?

– Отправьте портрет и описание слуги, дерхов, кто там у него еще?

– Рабыня-троглодка и охранник.

– Описание всех четверых на заставы и в города с пометкой – задержать, как появятся.

Если уехал скрытно из Хайды, значит, было что скрывать, – подумал генерал, посасывая край трубки, – а раз было, что скрывать, значит, этим обязательно надо поделиться с властью. Иначе непорядок. Туманными тропами аргосец не сможет воспользоваться, те лишь до крупных городов проложены, а кому интересны несколько оазисов в пустыне, кроме кочевых племен? Можно было предположить, что аргосец вернулся домой, но зачем ему на севере верблюды и мулы?

– Доложишь, как будут сведения, – отбросил в сторону список покупок аргосца. Из понятных вещей выбивался лишь рулон алого шелка. Совершенно бесполезная вещь в пустыне. Генерал задумался над тем, зачем она чужаку, потом махнул рукой – когда поймают, тогда и спросит.

Бессонная ночь – из-за переживаний о хозяине он так и не смог сомкнуть глаз – давала о себе знать, и Жарклана постоянно одолевала дремота. Вдобавок внутри ворочалось негодование, вызывая острый приступ желчи. Руки чесались ухватить поганку за хвост и отшлепать, дабы не лезла к честным и порядочным мужчинам в постель. Его хозяин не для таких. Он женится на благородной, у которой белоснежная, а не красная кожа, шелковистые волосы без бритых висков и затылка, взгляд – нежный, а не убивающий. Про речь, манеры Жарк даже думать не хотел, дабы не расстраиваться. Хватит с него переживаний. Еще и хозяин… словно слепец не видит, кто перед ним. Использовала лечение как предлог, чтобы соблазнить… Гадюка. Самая натуральная песчаная гадюка.

Жарк ехал под шатром, покачиваясь на каждый плавный шаг верблюда. В глаза точно песка насыпали. А стоило их прикрыть буквально на секундочку, как он начинал заваливаться вперед и больно стукался грудью о поручень седла. Не путешествие, а мучение. И все она виновата… троглодка.