За спиной Ирлана раздалось многозначительное покашливание Жарка, в котором без перевода читалось: «Съели? Знай наших, супостаты!».

– Это правда? – обратился халат к стражнику.

Тот судорожно сглотнул. Помотал головой, прогоняя мираж кошелька из головы, и со скорбью подтвердил, сопроводив слова поклоном:

– Да, многоуважаемый агир Шарн ист Дахну Гадэ. Все именно так и было. Я всего лишь вернул долг господину Тир… Гаеву.

Агир, значит, – подумал Ирлан. Высокая птица у него в соседях. Но и район приличный. Не то, чтобы сильно богатый, зато расположение удобное. С одной стороны – кварталы аристократии, за ними сразу дворцовый комплекс, с другой – торговые районы, от которых рукой подать до рынка и порта. Вероятно, сосед выбрал дом из тех же соображений.

– А стреляли почему? – не избавился от подозрений агир.

– Я, знаете ли, грешен, люблю оружие. Привез пару отличных пистолетов. У литов по случаю купил. Мастер Афель, если слышали о таком. Да не удосужился их испробовать до поездки. Вот и решил стрельнуть сегодня. Однако не учел, что нарушаю покой горожан. О чем искренне сожалею.

Судя по одобрительным кивкам агира, ситуацию он понимал и сам был любителем, потому как спросил:

– Можно взглянуть?

– Жарклан?

Слуга, хоть и не без неодобрения во взгляде, пистолеты отдал.

Агир Шарн взял один, покрутил, взвесил, прицелился, вдохнул свежий запах пороха, мечтательно прикрыл глаза. Похоже, Ирлан ошибся с характеристикой – не любитель, а настоящий ценитель.

– Неплохо, неплохо, – забормотал халат, снова прицеливаясь. Проверил ход курка. Щелкнул кремниевым замком. Уважительно цокнул на легкость машинки в руке. Литы были настоящими мастерами… Хоть и просили дорого.

– А что, если мы попробуем? – предложил вдруг агир, и в глазах блеснул нешуточный азарт.

Ирлан не нашелся, что ответить, зато стражник решил отыграться за кошелек:

– Никак невозможно, агир Шарн ист Дахну Гадэ. Закон тишины един для всех, – провозгласил, приосанившись.

На лице агира промелькнула сложная гамма чувств от досады до растерянности. И даже взятку теперь не дашь, потому как сам при свидетелях упрекал в ней чужака…

Ирлан, посмеиваясь, с легкостью читал эти мысли на дородном лице бальярца.

– Боюсь, многоуважаемый агир, мы должны подчиниться закону, – Ирлан с намеком протянул руку к соседу.

Халат помрачнел и видно было, как непросто ему расстаться с полюбившимся пистолетом, но оставить себе – вроде как повода нет. Даже если чужака оштрафовать за нарушение тишины, тот отделается монетами, а стражник… Быстрый взгляд на застывшего солдата подсказал, что тот только пить и умеет. Разыграть чужака так, чтобы и штраф, и пистолеты ушли в казну, а точнее в их собственные карманы, – мозгов не хватит.

– Конечно, вы правы, уважаемый сосед, – агир с сожалением вернул оружие.

– Ирлан Тырнгаев, – представился Ирлан, вызвав еще одну недовольную гримасу на лице халата.

– Аргосец, – спросил утвердительно, – надолго к нам?

– Думаю, еще месяц задержусь. Торговые дела быстро не делаются.

Они еще немного обсудили погоду, недавнюю речь салгаса и цены на рабов – вечно растут вверх, будто в людей золото пихают, а не похлебку из муки. И когда Ирлан, извинившись, сослался на занятость, обе партии с достоинством удалились: «Господа, вам же надо продолжить патрулирование?» «Конечно, многоуважаемый агир, мы как раз можем проводить вас до дома», зорко следя за тем, чтобы ни одна из сторон не вернулась, дабы довести дело до конца. Власть оружия схлестнулась с властью знати, и в результате обе остались ни с чем.