А что делать… Пугать ее сильнее, чем она уже была напугана, точно не стоило.

– Над нами будет смеяться весь департамент, – зло взбрыкнула я. – Попытка ограбления…

– С позволения Елизаветы Николаевны, – перебил меня Сэм, – я поживу пока здесь. Вы ведь не будете против? – обратился он к матушке.

Про «против» сказать сложно, но довольна она не была. Выбор из двух зол. Мой характер она знала: нет – значит, нет. А Джакс, хоть и сын человека, к которому матушка не питала особо приятных чувств, но все-таки проверенный. Уже почти свой.

– Я буду благодарна тебе, Самюэль, – тем не менее с искренней улыбкой ответила она. Перевела взгляд на меня: – Я пришлю служанку. Пока Лала не поправится, присмотрит за всем.

Я – вздохнула, у Соула дернулись уголки губ. Судя по всему, о девушках, что служили у госпожи Волконской, он знал не меньше меня. Тут никакой охраны не нужно… Одно слово – волкодавы.

– Хорошо, матушка, – смиренно произнесла я, радуясь, что все закончилось не с теми последствиями, которых я опасалась.

Несмотря на мою категоричность, она вполне могла найти веские аргументы и все-таки настоять на том, чтобы я на какое-то время переехала к ней. И я бы согласилась… Скрепя зубами, но понимая, что на такую жертву во благо ее спокойствия вполне готова.

Матушка хотела еще что-то добавить – я видела это по глазам, но лишь попрощалась и пошла к выходу из гостиной.

– Час ночи, – посмотрев на циферблат настенных часов, многозначительно протянула я, как только Елизавета Николаевна покинула комнату. – Не пора ли нам всем…

Продолжать, говоря, что эксперты свою работу уже практически закончили, я не стала. Они и так это знали.

– Утром договорим, – недовольно проворчал Соул, повторяя путь матушки. – В девять у меня. Оба!

– То есть я и ты, – уточнил его слова Маркони, проходя мимо. Почти догнав Фариха, остановился, обернулся: – Выпей теплого вина и ложись.

– Как скажешь! – улыбнулась я. – И предупреди там, кто будет уходить последний, пусть закроет за собой дверь.

Ответа не последовало, да я и не ждала. Проверить, замкнут или нет защитный контур, могла и сама.

– Где и что находится, разберешься, – сладко зевнув, бросила я, направляясь к скрытой за тяжелыми шторами двери. – Завтрак в восемь двадцать. Много чего не обещаю, но голодными на службу не пойдем.

– Ты никогда не рассказывала о своем детстве. – Вопрос Сэма стал для меня полной неожиданностью.

– А что рассказывать? – вздохнула я. – Детство как детство.

– А лихорадка… это – та, черная?

– Нет. – Мне пришлось все-таки повернуться. – Магическая. Первая инициация.

– Потому и потеряла память?

– Уверен, что хочешь знать? – испытующе посмотрела я на него.

Он улыбнулся… получилось грустно, и кивнул.

Вот тебе и поспали…

– Тогда отправляйся за вином и бокалами, – приказала я, возвращаясь в кресло. – И найди что-нибудь закусить.

Вернулся Сэм подозрительно быстро. Только вышел и… зашел. Поставил поднос на столик, посмотрел на меня…

– Матушка? – сглотнула я смешок. Вид у моего следователя был… ошарашенный.

– Страшная женщина! – шепотом ответил он, сделав огромные глаза. – Не знаю, о чем они говорят – выставили купол, но Маркони с Соулом выглядят на ее фоне стажерами.

– Это она умеет, – улыбнулась я. Потом добавила: – А на твоем месте я бы не сильно радовалась. Отыгрываться завтра они будут на нас с тобой.

– А я тут при чем? – мгновенно растерял весь свой пыл Сэм.

– Присутствовал, – объяснила я ему тонкости внутренней политики. – Был, так сказать, свидетелем.

– Ничего не видел! – довольно убедительно произнес он. – Совершенно ничего!