– Помню… имя такое редкое – Феликс… а фамилия… прямо как у Чехова – лошадиная.

– Овсов! – радостно выдал толстяк.

– Нет, не Овсов, а Конюхов. Точно, Феликс Конюхов.

Алевтина кивнула, сказала еще что-то вежливое Тарасову и вышла в коридор.

Подойдя к сестринскому посту, она спросила дежурную сестру:

– Кто вчера перевел больного из третьей палаты в нефрологию?

– Вчера? Вчера меня не было, вчера Воробьева дежурила… как, вы сказали, его фамилия?

– А я еще не сказала. Кажется, Конюхов. Вот ты как раз и проверь, посмотри в компьютере…

Сестра открыла таблицу, где были расписаны все больные отделения, нашла третью палату и удивленно проговорила:

– Но там вчера был только Тарасов. Потом уже еще одного больного положили, Плюшкина. Он и сейчас там. Толстый такой, веселый… анекдоты рассказывает…

– Странно… я сама там видела вчера еще одного больного…

– Действительно, странно. У нас койко-мест не хватает в отделении, не стали бы пустое место держать…

Сестра еще немного постучала по клавиатуре и протянула:

– И еще более странно… я посмотрела таблицу питания – так на третью палату выписаны две порции, значит, там действительно лежали двое больных.

– Как же так?

Сестра пожала плечами:

– Не знаю… и общее количество больных в отделении не совпадает, на одного человека больше, чем сумма больных по палатам… получается, лишний человек…

– Нужно Полякова спросить, это же его больной… Доктор здесь?

– А вы не знаете? – медсестра удивленно вытаращила глаза. – Валерий Георгиевич, он…

– Да что с ним?

– Он в аварию вчера попал… разбился…

– У нас он?

– Нет, увезли по скорой, жена звонила, сказала два ребра сломаны, и голову сильно ушиб. Может быть, потом к нам переведут…

Вернувшись в ординаторскую, Алевтина задумалась.

У Валерки сейчас ничего не спросишь… Странная история… она сама видела этого человека – и тут же его перевели в другое отделение. И запись о нем пропала из компьютера… опять же фамилия… Тарасов сказал, что фамилия его соседа Конюхов, а фамилия того утопленника была Канюков, она точно помнит. Всего двумя буквами отличается…

Алевтина еще немного подумала и набрала номер нефрологического отделения.

– Это Кочетова со второго хирургического, – представилась она. – К вам вчера перевели от нас больного Конюхова, так я хотела уточнить… Как не перевели? А может, я фамилию неверно назвала… может быть, не Конюхов, а Канюков? Что, вообще никого не переводили? Да, наверное, я что-то перепутала…

Алевтина повесила трубку и растерянно смотрела перед собой. В нефрологию никого от них не переводили…

Как-то ей стало тревожно, но потом она вспомнила, что нужно проверить несколько назначений, подготовить больного к операции…

День полетел по накатанной.

Уже через час, идя по коридору, она чуть не столкнулась с новым пациентом, который только что пришел из приемного покоя. С ним разговаривала старшая сестра.

– Вы свои вещи зря в отделение принесли.

Их нужно было в кладовую отнести, на первый этаж. Там у вас Марфа Петровна все примет под расписку…

И тут Алевтину осенило.

Марфа Петровна, больничная кладовщица, никак не могла освоить компьютер и записывала все вещи, которые сдавали ей больные, в толстую амбарную книгу.

Если кто-то внедрился в компьютерную систему больницы, чтобы удалить из нее странного больного, то уж в записи Марфы Петровны никто не сможет проникнуть!

Алевтина сказала коллегам, что спустится в буфет выпить кофе, а сама отправилась в кладовую.

Марфа Петровна была чрезвычайно похожа на матерчатую куклу, каких надевают на чайник для сохранения тепла. Это сходство немного нарушал только белый халат, который с трудом сходился на ее обширной груди. Внизу вообще не сходился, так и болтались полы сзади, когда кладовщица ходила, как крылья у огромного гуся.