– Если девушка наутро после такой вечеринки выглядит ещё красивее, чем накануне, то нужно на ней жениться. Непременно. Так что запомните и не упустите, мои дорогие студенты. Но! Все предложения прошу делать строго после занятий, а лучше в каникулы. Сейчас же… мадемуазель Орешкина. Своё благоразумие и сдержанность на фоне своих товарищей вы вчера уже проявили. Покорять сердца тоже научились, выглядите сегодня неотразимо. Теперь извольте покорить вашего преподавателя своими знаниями. Прошу вас к доске.

Блин, ну почему? Точнее, неужели у местных божков везение для меня закончилось, причём в ноль? Кажется, примирения со своей пассией вчера не вышло. Нашего куратора я изучила давно и хорошо. Есть такой тип людей, про которых никто и никогда не должен догадаться, что их терзает горе или страх, никто не должен знать про их беду или болезнь. Чем хуже они себя ощущают, тем безупречнее должен быть костюм, тем свежее цвет лица. Тогда ни одна живая душа нипочём не заметит их настоящего состояния. Месье Дюран выглядел сегодня настолько безукоризненно, что меня аж мороз продрал по коже. Если же добавить, что он сегодня ещё изволит весело и вольно шутить – кажется, я вчера зря жаловалась, дескать, хуже быть не может.

Некстати опять накатил приступ дурноты. Я отчаянным усилием взяла себя в руки и встала. Чёрная дыра доски перед глазами заколыхалась, планируя растворить меня на атомы и поглотить, из-за этого я пошла не сразу, а на несколько секунд замерла возле своего места, незаметно стараясь опираться на столешницу.

– Мадемуазель Орешкина, к сожалению, мы не можем вас ждать. Я оценил вашу женственную паузу, но сейчас ваша привлекательная и загадочная томность совершенно не уместна.

Его слова долетали до меня отголосками, в ушах шумело. Я всё-таки заставила себя подойти к доске, протянула руку к указке, не слыша… заданного мне вопроса? Указания написать формулу?

– Мадемуазель Орешкина – долетало сквозь шум медленно-тягучей смолой. – Что-о-о с ва-а-а-ми-и-и?..

А потом реальность начала медленно угасать. Кажется, уже произошла жаркая встреча с полом, он совсем не больно стукнул меня по голове. Лицо склонившегося надо мной месье Дюрана медленно выплывало из тумана, будто айсберг навстречу «Титанику», потом снова пропадало вместе с остальным миром. Последними исчезли глаза. Полные тревоги, обеспокоенные, невероятно красивые, от беспокойства чёрные как самый горький шоколад, омуты глаз Ладисласа Дюрана.

***

Ещё открывая глаза, я подумала, что больницы одинаковы во всех мирах. Какой-то непонятно-безликий цвет стен, запах лекарств – как ни старайся, ничем его не перешибёшь. В комплекте прилагаются ощущения тоски, страха «это же не со мной» и желание поскорее отсюда выбраться, ибо в нормальном состоянии люди на здешнюю койку не попадают. Где-то поблизости разговаривали два человека. Я осторожно разлепила веки, стараясь делать это незаметно. Надо было оценить ситуацию. Итак, я умудрилась свалиться в обморок на глазах у куратора, значит, я в университетской больнице. Никогда в ней не бывала, но больше негде. Меня гарантированно осмотрели сверху донизу, ибо лежу я в больничной пижаме. Теперь надо понять кто передо мной и быстро придумать, что соврать и как объясниться. О, как раз вроде про меня говорят.

– Крепкий молодой организм. Просто удивительно, мадемуазель явно в рубашке родилась. Трещина в ребре, сотрясение, множественные гематомы и тройная доза анестетиков – и всё поддаётся лечению, без каких-либо последствий на будущее. Ей очень повезло, месье Дюран, что вы настолько быстро сообразили и доставили её к нам. Так, пациентка приходит себя.