– Адепт Нески! Меня дети не интересуют! – с придыханием ответила Гальтон.

– А я давно уже совершеннолетний! – он окончательно отошел от меня и приблизился к историчке.

Дети её не интересуют! Зачем тогда заигрывала с двухметровым мужиком, которому девятнадцать только в паспорте, а опыта разного рода, уже на все тридцать.

На поднос Мелиссы, тем временем положили еды, и она, выглянув из-за могучего дэнового плеча придирчиво просканировала меня сверху в низ, взгляд ее при этом из цепкого превращался в недоуменный. Еще раз внимательно оглядев мои ступни, обутые в удобные туфли без каблуков, она дернула головой, будто отгоняя видение сланцев, моих, надо полагать.

– Нет, не может быть! – пробормотала, подхватила поднос и очень соблазнительно покачивая бедрами отправилась к преподавательскому столу, громко цокая шпильками.

– Вот это женщина! – пустил слюни Дэн, забыв прикрыть рот от восхищения. – Учись, Машка! От одного ее вида крышу сносит. Теперь представь, что будет…

– Дэн, избавь меня от своих фантазий! – возмутилась я, и, подхватив пакетик с пирожками и рюкзак с дракошкой, побежала на выход.

– Правильно Машка, кушай пирожки, может хоть задницу отъешь! – хмыкнул в след «дитяко», и довольно заржав удивительно смешной по его мнению шутке, направился в сторону Леди Гальтон.

Обед стремительно закончился, так и не успев начаться. Ни в какую библиотеку я не попала – удар колокола заставил и меня и Дэна поспешить в аудиторию.

***

Профессор Ирвин, дедушка-добряк, славно откушав в столовой, мирно вещал себе под нос лекцию из Теории Целительских Амулетов (не путать с Целительными, там препод – акула), благодушно сложив пухлые ладони на солидном животе.

Я же втихаря подняла рюкзак на колени, приоткрыла пакетик с пирожками и надломив один, почуяла неладное. В прямом смысле почуяла. Ауру вокруг меня в буквальном смысле пронзило специфическое амбре квашеной капусты! Блин! Ошиблась! Вместо мясных пирожков прихватила, ароматные, скажем так.

Рюкзак оживился и запихался в разные стороны. Расстегнула его ровно на размер ладони и протянула кусочек Зубастику. Дракошка, бедненький, был настолько голоден, что добычу чуть с пальцами не оттяпал. Недолго думая протянула ему остаток, который мигом исчез в маленькой пасти, усеянной клыками как Луна кратерами.

– И-и-и – затрясся рюкзак с новой силой, – и-и-иккк!

Аудитория замерла. Естественно все повернулись в мою сторону. Профессор видимо не услышал, продолжая бубнеж. Сделав вид, что я – не я, и сумка не моя, невозмутимо обернулась на Айзека, в сердцах ругая дракошку, хотя ругать тут надо себя. Малыш просидел в рюкзаке часа четыре, тут каждый если не взвоет, то разикается.

Нагнулась, убирая рюкзак на пол, как только от меня отвернулись любопытствующие и заглянула внутрь. Мой дракончик сидел с совершенно безумным видом, улыбаясь, да именно улыбаясь во все… короче во всю клыкастую пасть, а глаза были мутные, точно дракошка принял не пирожок с капустой на грудь, а кой-чего погорячее.

– Мама! – взвизгнул он и радостно замахал крылышками, – мама… и-и-и-ккк….

Я так и застыла, гладя на безумную драконью морду. Он что у меня, говорящий!?

– И-и-и-ккк… – подпрыгнул дракошка, и вокруг поплыл тот самый запах… капусты в общем.

А потом… рюкзак мой взмыл до потолка, оттуда разверзлась струйка пламени, как от маленькой ракеты, и этот космический мини-корабль пошел на сближение с нашей академической элитой.

– А-а-а! – бросились адептки врассыпную от пожароопасного рюкзака.

Профессор Ирвин перестав вещать, и подняв руки в позе «сдаюся» – молча разевал рот, наблюдая необычное явление.