Чашка кофе на моем столе… Горячего кофе! Значит, кто-то видел, как я иду в здание, и приготовил напиток.

Гадать долго не приходится. Самоуверенное лицо Градовича предстает передо мной буквально через минуту.

Беру чашку с нетронутым кофе и роняю на пол. Жаль уборщицу, но так нужно. Куплю ей потом шоколадку.

-Ой… - не свожу с Макса глаз. – Уронила.

Он прекрасно видит, что я сделала это специально. Видит, но не понимает причины. Растерян. Пытается собраться с мыслями. Анализирует. Он ведь умный. Прошаренный. Хитрый. Где сейчас все эти его качества? Почему он ведет себя так, словно плюнули ему в душу?

-Только не говори, что ты повелся на вчерашнюю игру, - смеюсь.

Ответом мне служит молчание. Глаза из голубых превращаются в стальные. От них веет холодом.

-Градович… Серьезно??? Повелся??? Боже… Ты мне не нравишься! От слова совсем! Не нужно меня окучивать. Это бесполезно! И вообще… Тебе не стыдно? Ты вроде как женат!!!

Продолжает молчать. Не пытается свести всё к шутке. Не пытается играть в слова. Это на него совершенно не похоже. Меня начинает нервировать его мрачное выражение лица. Макс словно сбросил маску и показал свою настоящую сущность. Если это так, то он отнюдь не весельчак и балагур, которым хочет казаться.

-Доброе утро! – в кабинет заходит удивительно свежая Надя, спасая тем самым положение. – О… - смотрит на разбитую чашку. – К счастью!

4. Глава 4.

Глава 4.

Юля

Следующий месяц странный. Находясь на работе, физически ощущаю непонятное напряжение в кабинете. Происходит что-то, неуловимое глазу. Наблюдаю за Надей, прислушиваюсь к собственным эмоциям, но не могу понять, что именно так дестабилизирует.

Постепенно выделяю некоторые эпизоды, которые вызывают во мне кучу вопросов. Надя превращается из веселой бойкой девчонки в какое-то бледное полурастение. Осунувшаяся. Вечно сонная. Часто не слышит меня. Врет мне, хоть и считает, что я этого не замечаю. Ненавижу, когда мне вешают лапшу на уши. На фоне этого отдаляемся друг от друга.

-Я так больше не могу, - всё-таки взрывается однажды Решетова.

Поднимаю на неё немой взгляд. Не прошло и полгода, как говорится. Жду продолжения. Её глаза горят решительностью.

-Поговори со мной. Иначе я сойду с ума! – заламывает руки.

-Слушаю, - произношу спокойно, но внутри раздрай. Я не понимаю, что творится с этой девчонкой!!! Еще месяц назад она было совершенно другой.

-Я сплю с женатым мужиком, - вываливает на меня информацию и как-то сжимается вся за своим столом, словно ожидает удара от меня.

-Прекрасно, - выдавливаю первое попавшееся на язык слово. – Надеюсь, это не Градович? – эта мысль уже более взвешенная. Почему-то именно Макс приходит в голову.

И то, как тикают секунды, а Надя молчит, всё больше и больше убеждает меня в правдивости собственных слов.

-Нет, конечно, - фыркает. – Ты не знаешь этого человека.

А потом слова из Решетовой просто льются, словно вода из прорвавшейся плотины. О том, что они познакомились, когда она была на практике от универа. О том, что ничего тогда не было и после практики они не виделись. А теперь случайно встретились, и всё закружилось.

-И долго кружится?

-Две недели. Даже чуть больше.

Теперь понятно, почему она пребывает в таком состоянии все это время. Мучается, значит. Совесть что ли заедает?

-Что дальше будешь делать?

-Он предлагает снять мне квартиру, оплачивать её.

-Как его хоть зовут?

-Андрей.

-Сколько лет? Дети есть?

-Лет, примерно, как тебе. Дети… - даже само слово пугает её. – Нет, нету, - передергивает плечами.

Тихо выдыхаю. Пункт о детях для меня очень важен. Знаю, это лично моя детская травма, но готова убивать тех, кто бросает детей в подобную агонию. Да, мой отец изменял моей матери. Она знала об этом. Что она делала? Ни-че-го, чтобы что-то изменить! Сидела, рыдала под дурацкую песню модной тогда группы о том, как кто-то нашел другую и целует, хоть и не любит. До сих пор бежит дрожь от воспоминаний этих моментов. Мама могла уйти. Могла хотя бы попытаться это сделать. У неё был выбор! У меня его не было. Я просто умирала в те моменты своей детской душонкой рядом с ней, взрослой женщиной, которая по факту оказалась такой же незрелой, как и я в те годы.