Блядь! Какого хуя мне теперь делать?   

  Всю торжественную часть я был сам не свой. Дети читали стихи, пели, учителя и директор толкали пафосные праздничные речи...

  Я ничего не слышал и не видел. Смотрел только на нее. Если бы взглядом можно было прожигать в людях дыры, Алиса Витальевна превратилась бы в кучку пепла.

  Что она тут делает? Реально работает? Учителем начальных классов? Не химичкой или географичкой? Малышей учить собралась? Красный диплом у нее. Я все помню. До мелочей. И запах ее, и вкус, и влажную тесноту, и слезы, от того, что я глубоко в ее горло втискивался, и стоны ее не наигранные.  

  Лисенок пару раз выхватила мой тяжелый взгляд и больше не смотрела на меня. Я видел, что ей тоже не по себе. Нервничает. Боится, что по моей указке у нее будут неприятности? Будут! Еще как будут! И приятности тоже!

  На линейке я подостыл. Даже в этой школе учителя мильёнами не ворочают, а с детьми, знаете ли, работать не каждый сможет. Хуй с ним, с тем ее грешком. Меня интересовали новые ее прегрешения. С моим непосредственным участием.

  Накажем Алису Витальевну? Или простим? Простим, а потом накажем!

Алиса

Господи! Ну, чего он так смотрит? Я щас в обморок упаду! Прямо у всех на глазах! Умру! Провалюсь сквозь землю!

   На меня много кто сейчас смотрел, но их всех как будто и не было. Не было ни моих учеников, ни их родителей, ни коллег, ни директора школы, ни подруги моей Маргариты Андреевны, ни жены Артура.

  Только он один! Стоит и смотрит, чуть вскинув все такой же не бритый подбородок, как тогда. И так же в костюме с иголочки. Идеальный, красивый и опасный.  

   Это был самый страшный и невыносимый час в моей жизни!    

   Почему он до сих пор не устроил скандал? Такие люди весьма избирательны в выборе персонала, а тут речь идет о его сыне. Кирилл Грехов. Я даже представить не могла, что это сын его.

 Грехов? Вот откуда у него прозвище Грех.

 Мой Грех, из-за которого у меня не будет работы. Куда я устроюсь в начале учебного года? Опять перебиваться репетиторством? А чем я буду питаться и платить кредит? Еще и позор такой. Какой позор! Господи, если ты меня слышишь, убей меня молнией прямо на крыльце этой школы! Прямо сейчас, чтобы Артур не меня не смотрел.

  Я то и дело одергивала подол и без того скромного платья, опасаясь, что оно все же задралось и станут видны резинки чулок. Я начала их носить с той самой ночи. Больше никаких колготок и трусов «неделька». Может поэтому мужики толпятся вокруг меня? Вон и учитель алгебры и геометрии Виктор Палыч прибился к стайке. На педсовете так смотрел на меня, что у меня мурашки побежали.

  А щас у меня не мурашки бегут, в трусы все побежало. Я учитель! Стою на линейке! С мокрыми трусами! Что-то может быть аморальнее? Да! Трахаться с родителями учеников за деньги! И это я не на шторы собирала, а за свою невинность выцыганила.

   Вот чего он смотрит? Он же с женой пришел! Это он ее чуть не задушил? Красивая, высокая брюнетка с офигенной фигурой! Подстать ему! Не то, что я! У меня снова комплекс появился?

  Такая красивая жена, а он по проституткам таскается! Воистину говорят, что у богатых свои причуды. Как можно изменять такой красавице? Как можно было ее бить и душить? Как вообще можно бить и душить женщину? Господи, урод и есть!

  А она? Стоит рядом, улыбается, как ни в чем не бывало! Семейка, блин! Бедный Кирилл. Ему, наверное, не сладко в такой семье расти?

   Линейка наконец-то заканчивается, затем мини-собрание с родителями. Артур все время молчит, только продолжает пожирать меня взглядом.