Заметив мой взгляд на своем запястье, Зои ежится и собирается убрать руку под стол, но я вовремя ее перехватываю и прямо задаю вопрос:

– Какое отношение эти двое имеют к идиотским ниткам, Зои?

Ее взгляд испуганно пробегается по друзьям, а затем застывает на столике «плохишей», на что я слегка дергаю ее руку на себя.

– Ты и сама скоро узнаешь…

– Я хочу узнать сейчас, раз спрашиваю. Клео?

Девушка будто бы почувствовала мое состояние, благодаря чему решилась наклониться ближе.

– Так они выбирают девушек, с которыми будут… развлекаться.

– ЧТО?

Я даже не поняла, как вскочила на ноги, уставившись на Клео безумными глазами. Она испуганно усаживает меня на место и склоняется над ухом.

– Идиотизм, знаю, но не кричи так, Ровена.

– Да они больные на всю голову!

– Здравомыслящие это понимают, что немаловажно.

– И никто еще не осмелился поставить их на место и послать куда подальше?

– Они же не заставляют силой носить эти нитки, девушки сами соглашаются.

– С ума сойти…

Голова начинает тяжелеть. Я в полном шоке и бешенстве со всего происходящего. Нервный смех одолевает, пытаюсь держать себя в руках.

– И как все это устроено? – интересуюсь я. – Они раздают нитки всем подряд?

– Понравившимся. Это происходит на посвящении. Они подходят к заинтересовавшей их девушке и сообщают, что готовы познакомиться с ними поближе. Там уже выбор за девушкой… Соглашается – надевает нитку, чтобы другие парни знали, чья она именно, а если отказываются…

– Не молчи, – с шоком предупреждаю я.

– Обычно над ними издеваются те, кто принял нитку.

– По их наводке?

– Думаю, что да… Мы надели желтые нитки, чтобы переманить как можно больше людей на свою сторону, но популярность наших ниток не такая, как у этих парней. В этой битве они впереди.

Усталость навалилась моментально, мне стало не по себе, из-за чего перестала что-либо говорить и на кого-либо смотреть.

Приехав домой, пытаюсь оградить себя от этих детских игр, чтобы они не мешали, однако заметив на заднем дворе Редмонда, решаю выяснить, что с этими двумя не так.

Выхожу на задний двор и направляюсь к парню, который находится в подвесной качели-гамаке. Его веки прикрыты тенью ветвей дерева, а мышцы лица расслаблены. Как только парень замечает меня, на его губах появляется довольная ухмылка.

– Хочешь присоединиться?

– Обойдусь, – отвечаю я и скрещиваю руки на груди. – У меня есть пара вопросов насчет ваших с другом идиотских проблем. Что за история с нитками?

– Хоть ты и расцвела, но у тебя повадки ребенка, – вздыхает он, становясь напротив. – Той двенадцатилетней девчушки с косичками.

– Я давно не ребенок, Редмонд.

– В этом и проблема.

В голосе парня ничего не поменялось. По-прежнему бесячее спокойствие, но сейчас я вижу две проблемы. Первая: идиотские нитки, а вторая в его восприятии меня, как маленького несмышленого ребенка, не знающего ни себя, ни того, что происходит вокруг. Даже если Редмонд помнит меня в детстве, это не позволяет ему воспринимать «картинку» в старом формате, тем самым задевая мое спокойствие.

– Что за система такая у вас с Осборном? Мните себя султанами, ставя метки на девушках, чтобы в любое время ими пользоваться? Это жалко!

– Так ты уже в курсе… Через кого узнала?

– Думаешь, все те, кто выбрал одну из сторон, готовы молчать?

– Не делай из меня тупого идиота. Никто, кто задействован в этих взаимоотношениях, не станет идти против нас с Хейлом. Это должен быть кто-то из твоих новых друзей.

Ухмылка не сходит с его губ, это выглядит жалко и тошнотворно.

– Тебя действительно волнует только это?