«Я подумаю над этим», – сказал я, собираясь на выход.

Я уже шел по холлу к выходу, и тут меня позвал рекрутер флота.

«Эй, парень, подойди-ка сюда».

Я подошел.

«О чем ты там разговаривал?»

«Я хочу попасть в армейский спецназ, но туда берут только сержантов. Так что мы говорили о рейнджерах».

«Что, правда? А ты слышал что-нибудь о SEAL?»

В то время о флотском спецназе мало что было известно. Я немного слышал о них, но совсем чуть-чуть. Кажется, в тот момент я пожал плечами.

«Почему бы тебе не зайти внутрь, – сказал моряк. – Я расскажу тебе о них».

Он начал рассказывать мне о «курсе молодого бойца», принятом у «котиков» (BUD/S или Basic Underwater Demolition/ SEAL[11]). Нынче есть сотни книг и фильмов о BUD/S и SEAL, даже в Википедии написана достаточно длинная статья. Но в то время BUD/S был тайной (по крайней мере для меня). Когда я услышал, насколько сложен этот курс, как инструкторы отсеивают до 90 % претендентов, и через что приходится пройти курсантам, чтобы дойти до конца, я был потрясен. Для того лишь, чтобы пройти первоначальную подготовку, ты должен быть крутым сукиным сыном.

Это мне понравилось.

Затем рекрутер рассказал мне, какие задания выполняет флотский спецназ, и как работали их предшественники UDT (underwater demolition team, боевые пловцы, начавшие свою службу во время Второй мировой войны с разведки береговой линии противника и других специальных операций). Это были истории проникновения сквозь заграждения на берега, занятые японцами, яростные схватки за линией фронта во Вьетнаме. Это была та самая крутая работа, о которой я мечтал. Я вышел из пункта набора с твердым намерением во что бы то ни стало стать «морским котиком».

Многие рекрутеры, особенно хорошие, всегда немного жулики, и этот ничем не отличался. Когда я вернулся, чтобы подписать бумаги, он сказал, что я должен официально отказаться от вознаграждения за поступление, чтобы гарантированно попасть в SEAL.

И я отказался.

Конечно, он был жулик. Наверняка мой отказ от вознаграждения добавил ему очков в глазах начальства. Не сомневаюсь, что в дальнейшем он преуспел как продавец подержанных автомобилей.

Флот не обещал, что я стану SEAL, мне нужно было еще бороться за эту привилегию. Они гарантировали лишь то, что дадут мне шанс попытаться. Поскольку я был уверен в успехе, мне этого хватило, ведь я не собирался проигрывать ни в коем случае.

Проблема была в том, что шанса мне не дали.

Я не прошел флотскую медкомиссию из-за сложного перелома руки, который фиксировался шпильками. Я спорил, я умолял – ничего не помогло. Я даже предложил подписать бумаги, что никогда не буду предъявлять к ВМС претензии из-за этой травмы. Они отказались наотрез. Это, как я считал, было концом моей карьеры военного.

Поскольку с военной службой ничего не вышло, я сосредоточился на карьере ковбоя – ранчеро. Поскольку у меня уже была работа на ранчо, смысла оставаться в колледже я не видел.

Дэвид удвоил мою зарплату и подбросил еще работу. Время от времени я принимал заманчивые предложения от других владельцев ранчо, но в итоге, по разным причинам, возвращался к Дэвиду. Зимой 1997/98 года я был на пути в Колорадо.

Я думал, что сменить техасские равнины на горы Колорадо будет довольно приятно, поэтому принял предложение работы вслепую, что оказалось большой ошибкой.

Но – что бы вы думали? Я получил работу на ранчо, расположенном на единственном плоскогорье в Колорадо. Оно было намного более плоским, чем равнины Техаса. А еще там было намного холоднее. В общем, вскоре я позвонил Дэвиду и спросил, не нужна ли ему помощь.