Сексуальное насилие хозяев над молодыми служанками стало обычным делом. Из судебных протоколов Виргинии и других колоний видно, что первых за это привлекали к суду, и есть основания предполагать, что такое происходило лишь в особо вопиющих случаях; гораздо чаще общественность ничего не знала о происшедшем.

В 1756 г. Элизабет Спригс писала отцу о своем порабощении: «То, как мы, несчастные англичане, страдаем здесь, вам в Англии и не представить, но пусть успокоит то, что я лишь одна из несчастных, работающая с утра до ночи, очень часто выполняя тяжелейшую работу, порой с единственной мыслью, что не одна я такая, часто связанная и избитая кнутом так, как вы бы не поступили с животным, питающаяся маисом с солью и завидующая даже многим неграм, с которыми обращались лучше; я же была почти нагая, без башмаков и чулок… единственный отдых, который нам доступен, – завернуться в одеяло и лечь на землю».

Какие бы ужасы ни представлялись во время перевозки черных невольников в Америку, их можно помножить применительно к чернокожим женщинам, которые часто составляли до трети живого груза. Работорговцы сообщали: «Я видел, как беременные женщины рожали младенцев, будучи прикованными к трупам, которых не убрали наши пьяные надсмотрщики… уложенные, как ложки, они рожали детей в едком запахе пота человеческого груза… На борту судна была молодая негритянка, прикованная к палубе, потерявшая рассудок вскоре после того, как ее купили и посадили на корабль».

Женщина по имени Линда Брент, бежавшая от рабства, рассказывала и о другой беде: «Сейчас мне исполнилось 15 лет – печальная пора в жизни девушки-рабыни. Мой хозяин начал шептать мне на ухо отвратительные слова. Как бы я ни была молода, я не могла оставаться безразличной к их смыслу… Мой хозяин попадался мне на каждом шагу, напоминая мне, что я принадлежу ему, и клялся землей и небесами, что заставит меня подчиниться ему. Если я выходила вдохнуть глоток свежего воздуха после дня неустанного труда, его шаги преследовали меня. Если я припадала к могиле матери, его темная тень была надо мной и там. Беззаботное сердце, коим меня одарила природа, тяжелеет от печальных предчувствий».

Даже свободные белые женщины, привезенные в Америку не в качестве служанок и рабынь, а как жены первых поселенцев, сталкивались с особыми трудностями. На борту «Мейфлауэра» прибыли 18 замужних женщин. Три были беременны, одна родила мертвого ребенка в пути. Роды и болезни были настоящей бедой; к весне выжили только четыре из этих 18 женщин.

К тем, кто остался жив, разделяя с мужчинами тяготы строительства новой жизни в диких местах, часто относились с особым почтением, поскольку в них крайне нуждались. А когда мужчины гибли, женщины зачастую выполняли их работу. Кажется, что в течение первого столетия существования колоний и позднее женщины американского фронтира были близки к равноправию с мужчинами.

Но всех колонисток тяготили идеи, привнесенные на новый континент переселенцами из Англии, – идеи христианского учения. Английское право было суммировано в документе «Законодательные решения о правах женщин», датируемом 1632 г.: «В этом объединении, которое мы называем брачным союзом, правда то, что муж и жена едины, но понимать это надо так. Когда ручеек или речка впадают в Роданус, Хамбер или Темзу, малая речушка утрачивает имя свое… Женщина, выйдя замуж, получает статус находящейся под покровительством мужа… «закрывает лицо вуалью», то есть уходит в тень; она лишается своего течения. Я могу правдивее сказать замужней женщине, что ее новое «я» – это ее наставник, ее партнер, ее хозяин».