А что же думали те, кто воевал, – мексиканские и американские солдаты, которые шли маршем, обливаясь потом, заболевая, погибая?

Мы мало что знаем о настроениях мексиканских солдат. Зато нам известно, что Мексика была страной деспотов, страной индейцев и метисов (помесь индейцев и испанцев), контролируемой креолами – белыми испанского происхождения. Там жили 1 млн. креолов, 2 млн. метисов и 3 млн. индейцев. Было ли естественное нежелание крестьян воевать за страну, принадлежащую землевладельцам, преодолено националистическим духом сопротивления завоевателям?

Гораздо больше нам известно об американской армии – не о призывниках, а о волонтерах, прельщенных деньгами и возможностью продвижения по социальной лестнице благодаря повышению воинского звания. Половина солдат генерала 3. Тейлора были недавними иммигрантами – в основном ирландцами и немцами. Притом что в 1830 г. 1 % населения США составляли уроженцы других стран, к началу войны с Мексикой их количество достигло 10 %. Эти люди не обладали слишком развитым чувством патриотизма. Их доверие ко всем аргументам, которые газеты помпезно приводили в пользу экспансии, тоже было, скорее всего, не очень велико. И в самом деле, многие из них, соблазненные деньгами, дезертировали, переходили на сторону Мексики. Некоторые записались в мексиканскую армию и сформировали собственный батальон – Батальон Святого Патрика.

Поначалу в войсках США царил энтузиазм, подогретый деньгами и патриотизмом. Боевой дух был высок в штате Нью-Йорк, где легислатура уполномочила губернатора собрать 50 тыс. волонтеров. Плакаты гласили: «Мексика или Смерть». В Филадельфии прошел массовый митинг, в котором приняли участие 20 тыс. человек. Штат Огайо выставил 3 тыс. добровольцев.

Вскоре этот первоначальный дух иссяк. Вот какую запись оставила в своем дневнике жительница города Гринсборо (Северная Каролина): «Вторник, 5 января 1847 г… сегодня был всеобщий сбор, выступали с речами мистер Горрелл и мистер Генри. Генерал Логан встретил их на нашей улице и потребовал, чтобы все волонтеры следовали за ним.

Пока он прохаживался взад и вперед, я рассмотрела человек шесть-семь, выглядевших довольно плохо. Впереди шел бедняга Джим Лейн. Сколько таких бедолаг уже положили или еще пожертвуют на алтарь гордыни и амбиций?»

В Массачусетсе плакаты призывали добровольцев: «Мужчины старинного Эссекса! Мужчины Ньюберипорта! Сплотитесь вокруг храброго, доблестного и неустрашимого Кашинга[81]! Он приведет вас к победе и к славе!» Плакаты обещали заработок от 7 до 10 долл. в месяц и премию федеральных властей – 24 долл. и 160 акров земли. Однако один молодой человек написал анонимное письмо в кембриджскую газету «Кроникл»: «У меня нет и мысли о том, чтобы к вам «присоединиться» или вообще каким-либо способом содействовать несправедливой войне, которая развязана против Мексики. Нет у меня желания участвовать в «славной» резне женщин и детей, подобной той, что произошла во время захвата Монтерея и в других местах. Нет у меня и какого-либо желания подчиняться диктату какого-нибудь унтера-тирана, каждый каприз которого пришлось бы безоговорочно выполнять. Нет, сээээр!

Пока я способен работать, или просить милостыню, или жить в ночлежке, я не отправлюсь в Мексику и не буду спать там на сырой земле полуголодным, полумертвым, ужаленным москитами и сороконожками, укушенным скорпионами и тарантулами. За 8 долл. в месяц и гнилой рацион я не стану маршировать, проходить строевую подготовку, подвергаться избиениям и служить пушечным мясом. Не стану.