– Тоже плохо, – ответил Сергей. – Скажу, что приеду, она обрадуется, а визу мне не дадут – что делать?

– А что делать с визой, но без радости по поводу приезда? – полюбопытствовал Игорь.

– Ехать себе в Штаты и там развлекаться. Ты же поедешь?

– Я? Конечно, поеду.

– Ну и все, – твердо сказал Сергей. – Поеду с тобой, потусуемся там втроем, если что.

– Так у меня еще тоже полной ясности нет, – признался Игорь. – Откуда я знаю, та ли она, за кого себя выдает? Вроде все четко, но червячок сомнения ведь давит, правильно?

– Давит, – согласился Сергей. – И не просто червячок, а целая анаконда. С этим чертовым Интернетом никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Ну почему мы не знакомимся как все нормальные люди – на дискотеке, например? Или в ночном клубе.

– Вот, а я тебе говорил! – обрадовался Игорь.

– Впрочем, – сказал Сергей, – нас еще никто не кинул, между прочим. Давай действовать по старому плану. Как мне визу-то получить – подсказывай, ты же специалист. Может, в какую-нибудь туристическую контору обратиться? Они вроде помогают.

– Можно, конечно, – задумчиво сказал Игорь, – но вообще смысла особо нет. Анкету все равно тебе заполнять, у посольства стоять и так не надо – отправляешь все по почте через Fedex. А на собеседование тебя в любом случае вызовут, раз в первый раз. Ты лучше давай с Вадиком связывайся – пускай он тебе приглашение присылает с гарантией, что, мол, все оплачивает и все такое. Пускай напишет, что ты – крестный отец его ребенка. Типа если не пустят, то вдупель оскорбят ваши с ним и ребенком религиозные чувства. Может, испугаются, кто их знает…

– Попробую, – согласился Сергей. – Сегодня же свяжусь с Вадиком и попрошу прислать.

– Давай, – кивнул Игорь. – Но ты вообще суетись, времени уже не так много остается. Кстати, мы с тобой уже минут десять в машине болтаем. Давай все это барахло доставать и переть в квартиру – я хочу насладиться своим новым компьютером. Если, конечно, у тебя не получится паровоз…

– Да не получится, не боись, – сказал Сергей, вылезая из машины. – Ты имеешь дело со специалистом.

– Вот как раз этого я боюсь, – вздохнул Игорь и открыл багажник. – Знаю я этих компьютерных специалистов. Сначала соберут вместо компьютера паровоз, а потом скажут, что это такой компьютер. Просто на дровах. И считать не умеет, потому что ему надо лететь в светлое будущее. А в остальном – прекрасный компьютер. Очень современный. Коптит, правда, немного, ну и тормозить не умеет…

– Ты долго будешь болтать? – спросил Сергей, нагрузившись коробками со всех сторон. – А то и правда соберу тебе паровоз.

– Собери, собери, – согласился Игорь, с трудом поднимая здоровенную коробку с монитором. – Пускай паровоз – мы на нем девчонок катать будем. Для здоровья девчонок оно полезнее, чем секс через компьютер. Секс через компьютер, старик, оно опустошает…

И друзья зашли в подъезд, еле протиснувшись через входную дверь со своими покупками.

С Вадиком, одноклассником Сергея и Игоря, живущим в Штатах, наводить мосты пришлось недолго. Собственно, Сергей надолго с ним контакт никогда и не терял – они с Вадиком в школе очень дружили примерно до пятого-шестого класса. Но потом Сергей больше стал дружить с Игорем. Получилось это так. В пятом-шестом Сергей вместе с Игорем стали ухаживать за одной и той же девочкой, в результате чего выяснили, что она – полная дура, но зато им вдвоем друг с другом интересно. Точнее, Сергею интересно слушать Игоря, и Игорю интересно Сергея поучать.

Вадик был из семьи одесситов, в свое время переехавших в Москву. Семья была дружна во всем: в труде, в спорте и в стремлении уехать из этого чертового Советского Союза куда подальше, хоть в ЮАР. Причем первые попытки получить разрешение на выезд семья предприняла еще в 1974 году, когда подслеповатое окошко железного занавеса по чисто политическим причинам на мгновение приоткрылось, выпустив единичных счастливчиков, а потом с диким грохотом захлопнулось, отдавив остальным желающим не только руки, но и возможность хоть сколько-нибудь сносно существовать в этом социалистическом концлагере. Потому что до этого поступка они были обычными, хотя и не вполне благонадежными советскими гражданами, а теперь стали предателями родины, то есть отказниками. И главная проблема заключалась в том, что предатели родины по-прежнему находились в жестких объятиях этой родины и деваться им было совершенно некуда.