– Садись, – велел генерал, – и послушай то, чего не в каждой книге сыщешь.
Теперь уже Толстой сидел на скамье, а Львов по-учительски расхаживал перед ним. С давних пор славился Сергей Лаврентьевич прекрасным рассказчиком, за что – помимо воинской доблести – особо отмечен был ещё Потёмкиным.
Князь поведал своему молодому другу, что Америка – вовсе не рай, о котором только мечтать можно. Начать с того, что Америк даже в само́й Северной Америке не одна, а две. Первая – это недавно соединившиеся Штаты, которые в долгой войне завоевали независимость от Англии, а к ним ещё испанские и французские территории, из-за которых по сию пору грызутся в Европе…
…а есть вторая Америка – русская. Это острова Ка́дьяк, Ситка и другие, где российские поселенцы обжились и потеснили индейцев-тлинкитов.
– Знаю, тлинкитов ещё ко́люжами называют, – вставил Толстой, – за то, что в губе колышек такой специальный носят.
Князь одобрительно кивнул и продолжил. Ещё есть русское тихоокеанское побережье Аляски и Алеутские острова. Свирепые туземные племена налётами то и дело жгут русские форты. Монахи открывают духовные миссии – индейцы их грабят и выпускают монахам кишки, а российских солдат и купцов убивают зверски. Когда-то, чтобы получить премию за убитых индейцев, европейцы стали снимать с них скальпы в доказательство смерти врага. Краснокожие переняли жуткий обычай: теперь они вовсю скальпируют бледнолицых. Не так давно в Русской Америке построен был корабль «Святой Дмитрий» – индейцы сожгли его где-то возле острова Умнак, вырезали команду и скальпы унесли с собой.
Само собой, поселенцы из России вполне могли бы договориться с туземными племенами о мирном соседстве, говорил князь. Но русские – кость в горле для британцев и тех белых, что стали называть себя американцами. Они-то и подзуживают колюжей! Британцы вчерашние и сегодняшние даже во сне видят, как бы освоенные территории прибрать к рукам, а главное – загрести под себя всю тамошнюю торговлю пушниной. Это же золотое дно!
Был бы в тех краях российский флот, были бы военные гарнизоны, говорил князь, – другое дело. Тогда была бы возможность по морю снабжать Русскую Америку всем необходимым, доставлять людей и товары, а обратно вывозить меха. Встала бы Российская империя в Америке так же крепко и уверенно, как стоит сейчас в Европе…
Толстой, сверкая глазами, вскочил со скамьи.
– Вот поэтому моё место – там, а не здесь! – заявил он. – Сергей Лаврентьевич, воля ваша, но не могу я сидеть в Петербурге, когда настоящая жизнь – за десять тысяч вёрст отсюда!
– Вёрст, может, и поболе, смотря как считать, – рассудительно заметил князь. – Однако первое дело для русского офицера, господин гвардии поручик, это не в драку лезть, а соблюдать воинскую дисциплину. Родину защищать надобно не там, где хочется, а там, куда служба поставила.
Львов поглядел на поникшего молодца, сжалился и добавил:
– Что же до страсти твоей к Америке, туда скоро отправляется морская экспедиция. Ты о прожекте кругосветного похода капитан-лейтенанта Крузенштерна не слыхал?.. Этот Крузенштерн докладывать будет в заседании Морского комитета. Что, Фёдор Иванович, не желаешь ли послушать?
Ответ был известен князю заранее.
Глава Х
Среди табора в свете множества факелов плескалось волнами пёстрое море расписных платков и складчатых юбок. Каблучки сыпали дробью по доскам настила, нарочно устроенного у края парка для раздольного цыганского танца. В бешеном ритме заходились гитары и бубны.
Нарышкин остался в доме, и Резанов – единственный зритель этого буйства красок и музыки – возлежал на груде подушек, утопая в коврах и кутая ноги в медвежий полог. Жалеть о поездке в табор не приходилось: