…но прошлой осенью, по смерти жены, всё чуть было не рухнуло. Император тогда поинтересовался, как намерен поступить Николай Петрович. Мол, не желает ли оставить службу, уехать в имение и посвятить себя воспитанию сироток?

Да, Резанов мог бы пожить где-нибудь под Псковом, с детьми, в кругу родни. Отдохнуть – а там, глядишь, и снова к делам вернуться. Но императорская забота выглядела подозрительно: вдруг решил молодой государь Александр Павлович воспользоваться горем вдовца и под благовидным предлогом отправить его в отставку?

Все полтора года после кончины императора Павла его воцарившийся сын постепенно менял двор. Перестал быть милостив к светлейшему князю Платону Зубову, который организовал убийство его отца и возвёл Александра на трон. Даже Гаврилу Державина, придворного старожила и знаменитейшего поэта, новый государь убрал с глаз подальше. Но Зубов и Державин были главнейшими резановскими благодетелями. Раз их могущество кончилось – как же можно Николаю Петровичу отлучаться от дел?!

Он упирался, император настаивал. Пригласил в личный кабинет и сказал:

– Коли не хочешь ехать в деревню, оставь детей попечению родственников, а сам отправляйся в путешествие. Рассеешься, на мир посмотришь – не всё же тебе в Сенате безвылазно сидеть!

Это милостивое предложение обер-прокурор сумел обернуть в свою пользу – и вызвался в государевы ревизоры. Но не прямо: для начала помянул давнюю затею с открытием морского пути на Аляску. Знал, что молодой государь в восторге от смелого прожекта капитана Крузенштерна.

Уже следующим летом предстояло морякам отправиться кругом света и навестить русские поселения в Америке, на владения Компании вблизи посмотреть. Экспедицию готовили с необычайной резвостью, и – совсем уж редкий случай! – поход щедро оплачивала казна. Это был настоящий подарок судьбы, и мог ли Николай Петрович остаться в стороне?! Но государю он говорил о другом, и Александр Павлович соглашался: кому же инспектировать дальние земли России, как не Резанову, первейшему знатоку американских краёв…

Так разговор обер-прокурора с императором перешёл с увеселительного путешествия – на кругосветный поход государственной важности. Правда, случилась в разговоре неожиданность.

– Вот смотри, – Александр Павлович широко указал на карту, что развёрнутой лежала на столе, – белым-бело! Робкие контуры, не более. Здесь Камчатка, здесь Сахалин, и там тоже подданные наши живут… Но до конца никому не ведомо, как выглядят сии земли. А на юге, рядом совсем – Япония. Сосед ближайший. Почему же у нас отношений с японцами нет?

Ни у кого до сих пор с Японией дипломации не получалось, говорил молодой император. Но если из Европы глядеть, Япония – другой конец света. Сидят японцы на своих островах, сами оттуда никуда – и к себе никого не пускают.

– Впрочем, как раз в последнее время купцы наши жалуются, что людишки японские тихой сапой стали русских людишек теснить, – добавил государь. – Перебираются морем и селятся по нашим берегам, где захотят. Зверя бьют, рыбу ловят – вроде как на своей земле. И дохода казне никакого, один убыток. И до смертоубийства всё чаще дело доходит…

Резоны молодого императора были Николаю Петровичу понятны. При государыне Екатерине Великой крепко встала Россия на Чёрном море – вот и желал теперь Александр Павлович по примеру бабушки своей навести порядок на Дальнем Востоке империи. Желал в историю войти не только как первый Александр на российском престоле, но и как первый европейский монарх, утвердившийся на краю света. Там, куда даже тёзка его, великий Александр Македонский, не добрался.