Не знаю, сколько прошло времени, в этой клетке оно застывает, как янтарь. Краем сознания чувствую, что меня грубо вздёргивают и как мешок перекидывают через плечо. Значит, сейчас придёт спасительная темнота. Жаль ненадолго.

— Пейте, — твёрдая рука крепко держит мой подбородок и вливает отвратительную, горькую жидкость.

Каждой клеточкой тела я чувствую злой, испепеляющий взгляд. «Отец». Амир Хатир. Во всём, что произошло со мной, виноват он.

— Мой повелитель, принцесса Аманта пришла в себя.

«Предатель».

Хотя целителя тоже можно понять, амир Хатир не любит ждать.

Как же глаза открывать не хочется, но лучше его не злить. С него станется во второй раз меня в клетку отправить. Медленно поднимаю на него взгляд, и встречаюсь с холодом.

Один раз я видела в них тепло, когда попала сюда. Но мой крик в секунду превратил тепло в лёд. Он тогда держал на руках хрупкую девушку в розовых одеждах и ласково гладил волосы. А дальше всё происходило, как в плохом кино.

Он двумя пальцами пощупал её пульс на шее и, нахмурившись, скинул тело с колен. Тем взглядом можно разбирать на атомарные частицы и быть уверенным, что даже следа не останется от неугодной.

Медленно подошёл ко мне и, схватив за горло, прорычал:

— Ты кто?

— М-ма-ри-на, — я пыталась оттолкнуть его руку, но она словно каменная. В глазах начали плясать чёрные точки, когда, наконец, он брезгливо отбросил меня.

— ОРДАР!

— Я не понимаю, — бледный молодой мужчина стоял испуганно смотрел на «отца», а в руках мелко дрожал свиток. — Мы же…

Вырвав из рук свиток «отец», вчитывался и сильнее хмурился.

— Атына сюда!

Я бы многое отдала, чтобы забыть о том, что было дальше. Проклятый мир. Как оказалось, тот несчастный был предан Повелителю всех земель Калиму, поэтому вместо обряда обмена душ, он подсунул амиру обряд призыва светлой души. Обмен состоялся, но не тот, на который рассчитывали. А переиграть это можно через шесть месяцев, иначе амир рискует убить любимую дочь.

А вот я смертница в любом случае. Как призванная душа я могу сменить тело лишь раз. Через три месяца, когда «отец» повторит обряд, я умру, а его дочь займёт своё место и теперь уже она будет призванной.

А умирать-то не хочется. Но с таким «отцом» это практически неизбежно.

— Ты непокорная.

Факт. Но я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда меня убьют.

— Если хочешь жить, то делай, что велят. Дочь я верну в любом случае а ты можешь уйти к предкам. В моих силах подарить тебе новое тело и жизнь.

Ха! Если он думает, что я поверю в это, то ошибается. Этот человек преследует исключительно свои интересы. А сколько раз я такое в кино видела… Нет. Ему я не верю. В этом мире я могу рассчитывать исключительно на себя.

— Ты должна быть мне благодарна, что сохранил твою жизнь.

Ага. Сохранил, чтобы использовать. И если повезёт, то дочь вернётся в своё нетронутое тело.

— За царапины на лице Ордара ты будешь наказана. Как, пусть решает сын, — он развернулся и пошёл на выход. У двери оглянулся и бросил: — Ты никто. Смирись с этим.

Позволила себе откинуться на подушки и тупо уставиться в потолок. Кстати, красивый: причудливые золотые узоры на голубом фоне, сплетаются с красными цветами и зелёными листьями.

К «брату» идти не хочу. Он больной на всю голову, а ещё мстит мне. И знаете за что? За все обиды, нанесённые настоящей Амантой. Ревность давно заволокла его душу непроглядной тьмой. Он видит тело ненавистной сестры и отказывается принять, что душа чужая.

«Отец», назвав дочь Амантой, всем дал понять, что она «любимая» и её слово для него закон. А что может сделать девочка, привыкшая с детства к безнаказанности? Многое. Она и делала, и всё сходило с рук.