Подопытных из местного населения доставляла рота охраны капитана Судзуки. Солдаты обеспечивали безопасность, секретность и связь с внешним миром. Доктор избегал общения с запойным капитаном, просто тошнило от опухшей рожи с пижонскими усиками и в круглых очках. Этого самурая задвинули сюда из какого-то штаба, он и не особо возражал – всё-таки не на фронт и подальше от американских бомб.

Рацию контролировал капитан лично, и новостями с родины доктора радовать не спешил. Да Такахаси и сам о многом догадывался, его ссылка совпала с началом ковровых бомбардировок метрополии, сам размах подготовки смертников о многом говорил даже невоенному человеку. Дела империи явно оставляли желать лучшего, что доктора нисколько не тревожило. Он знал наперёд, чем закончится его работа. Однажды приплывут американцы, вояки попытаются исполнить приказ всех убить и всё взорвать, и у них ничего не получится.

Сразу всё взорвать не получится просто потому, что доктор уже послал капитана с приказом о минировании любоваться Фудзиямой. Подземные отсеки лаборатории возводились трудом пленных под контролем Такахаси, и только он решал, кому позволено войти внутрь. Поэтому роте капитана придётся сначала попытаться всех убить. Впрочем, поубивать младших научных сотрудников они успеют – не самому же заниматься устранением свидетелей. Дальше вояк ждут сюрпризы. Тупой солдафон даже не представляет, насколько непросто убить иного безоружного штатского, если он уже однажды умер. У мертвецов один недостаток – всплески активности слишком быстро заканчиваются, после трапезы впадают в оцепенение. Остатки роты охраны ликвидируют «торпедисты», его гвардия.

Американцы деловые люди, с ними доктор рассчитывал сторговаться, а для этого требуется показать товар лицом. Его мальчишки продемонстрируют всё в лучшем виде.

По идее «эвакуация» лаборатории должна начаться с того, что Одзава и Араки наведут на него пистолеты. Доктор ни на секунду не сомневался на их счёт, точно знал, зачем навязали ему этих помощников, ни бельмеса не понимающих в биологии. Поэтому в конце долгой смены он лично вливал им «кровь дракона». Парни тоже считали себя смертниками, для них честь всегда была важнее жизни, а теперь сама смерть стала важнее чести.

Ребята поклонились и вышли в смежное помещение, рабочая смена окончена, но они по-прежнему на посту. Доктор не спешил укладываться спать. Налил в чашку хорошо настоявшегося холодного чаю. Вынул из кармана халата записную книжку. «Днём» ему пришли в голову пара трёхстиший, сыну бы понравились. Как бы он ответил? Старик отхлебнул из чашки, пошевелил губами, обмакнул стальное перо в чернильницу и накидал три столбика иероглифов.

– Такахаси-сан! – доктора кто-то бесцеремонно тряс за плечо. Уснуть удалось далеко не сразу, и просыпаться немолодому организму ни в какую не желалось. Он с трудом разлепил глаза, перед его койкой стояли оба помощника в парадной форме офицеров лейб-гвардии. Заметив, что удостоены, наконец, внимания, они вытянулись «смирно», отчётливо щёлкнув каблуками.

– Что стряслось? – задал доктор вопрос учтивости, сам-то сразу догадался, что это приплыли…

– Русские, господин доктор! – Пролаяли офицеры типа биологи.

«Так, просто я всё ещё сплю, – решил Такахаси. – Приснится же, что во сне меня разбудили и несут этакую ахинею!»

Он закрыл глаза, решив не обращать внимания на явный бред. Одзава вновь учтиво коснулся его плеча. – Господин Такахаси-сан!

«Значит, не сплю, – подумал доктор, – только проснулся, вот и послышалась какая-то ерунда».