Даже такого удара оказалось недостаточно, чтобы остановить иного.

Лежа сверху, я попытался схватить его за голову, но мои окровавленные пальцы лишь соскользнули с бритого черепа. Пришлось схватить туземца за уши, и пока он не дал мне отпора, я трижды приложил того лицом о пол, заставив угомониться.

Иной лежал без движения, но пока дышал.

Из машинного отделения, до которого оставалось пройти два коридора и один поворот, донеслись звуки борьбы. Какие-то крики, глухие удары, звон металла о металл.

Прежде чем подняться и продолжить путь, всем телом я ощутил, как «Канопус», бодро рассекающий воды Унукалхай, начинает замедлять ход.

Мои старания были напрасны. Нападавшие добились своего. И тем не менее на последнем издыхании я побежал в машинное отделение, сшибая по дороге все углы, снося незакрепленные ящики и прочую непонятную утварь.

Картина, представшая перед моими глазами, развеяла все подозрения касательно нашего механика.

Сжимая в руке окровавленный гаечный ключ, он стоял рядом с двумя туземцами, которых забил насмерть. От их лиц… да что там лиц, от голов ничего не осталось. Кровавая каша костей, мозгов вперемешку с зубами и клочками черных волос.

Искрящие на фоне Харатана двигатели, откуда валила струйка сизого дыма, меркли в сравнении с изуродованными телами, однако для миссии их сохранность была так же важна, как и жизнь капитана.

– Мне пришлось убить, – проговорил ровным голос Харатан. – Они вредить Богу машины.

Я перевел взгляд с изуродованных тел, на которых механик потратил максимум по два удара на каждого, а потом на двигатель, откуда торчало копье и начинали вырываться языки пламени. Нужно запомнить, как сильно Харатан дорожит своими механизмами, чтобы по ошибке не попасть под горячую руку.