Агорн вот давно утратил веру.

«…Вы заперлись в своём замке, а лучше бы хоть раз выбрались в свет и узнали что сейчас твориться в мире!» – звенел набатом в голове её крик, что выворачивал наизнанку душу. Будто не слова она кинула, а загнала отравленный ядом клинок между рёбер.

Драконья невеста.

Так кажется молвили горожане, что отдавали своих дочерей ему.

Агорн дал ей на выбор платья, вместо роскошных она выбрала самое простое. Золота не взяла. Только платье, туфли и кристалл, чтобы использовать тот для освещения. Обо всем этом Агорн забыл позаботиться в порыве ярости, и Аминель пришлось разгуливать по его замку босой и полураздетой.

Девушка отличалась от прежних невест. Не тряслась перед ним от страха, как осиновый лист на ветру, боялась да, но не разводила возле своих ног реки слёз и не падала в обморок от его близкого присутствия.

Были и другие. Более умные. Они вели себя смелее, несмотря на отвращение, которое не могли скрыть в своих глазах. Их пухлые губы натянуто улыбались, речи сладки словно мёд и лживы. Невесты из кожи вон лезли, пытаясь втереться Агорну в доверие и навязать фальшивую любовь, чтобы он ослеп и открыл им доступ в сокровищницу.

Дракон знал, что они все ищут. И для кого засланные невесты стараются.

Агорн видел их насквозь.

Большинство девушек были обучены, как вести себя мужчиной. Томные взгляды из-под веера ресниц, изящные взмахи рук, наклоны, чтобы оценил их прелести и другие достоинства. Агорн вдоволь пользовался тем, что ему предлагали. Надевал им повязки на глаза и даже наслаждался женской красотой и податливыми телами некоторое время, получал истинное удовольствие, забывшись и заигравшись.

Но стоило ему только снять маску, как прекрасные личика невест искажались в диком ужасе и отвращении. И все они в миг забывали о своих уверениях в любви к нему. «Ты чудовище!» «Чудище!» «Урод!» – кричали все, как одна. А он зло хохотал в ответ.

Агорн не отрицал. Он и являлся древним чудовищем. Про́клятым. Спасибо за этот подарок одному алчному колдуну.

Поначалу слова юных дев ранили. Потом привык. Скучно в одиночестве волочить существование, он пускал в свою каменную тюрьму самых смелых. Развлекался. Забавляли их клятвы в любви. Потом его дракон пресытился, надоели разочарования и он уснул на век. А невесты продолжали приходить в его земли, да сгинули в лабиринте.

Иногда драконья сущность заставляла выныривать из забвения. Как в этот раз.

Агорн успел вовремя, хорошо, страж не успел её растерзать. Соратники не позволили. Когда он сливался с ипостасью дракона, обоняние усиливалось во стократ. Аминель пахла светом и теплом. А ещё цветами. Она и есть дивный невинный цветок, случайно занесённый в городок ветрами.

Ей также нужны сокровища. Она не обещала любви, она преследует свои цели, и её ведут собственные мотивы. Аминель казалась настоящей.

Бенжамин, Риган и Гретта в один голос просили не выгонять её. Поверить в судьбу. Дать себе ещё шанс.

И он, дурак, отчаянно хотел верить…

Один месяц. Если ничего не выйдет, он вернёт девушке свободу.

20. 4.4

***

Агорн повёл Аминель в северное крыло, куда её любопытный носик ещё не добрался. Дракон взмахивал ладонью, и на стенах с шипением зажигались факелы. Языки их пламени расползались по замку, а тени, гонимые светом, отступали и колыхались в причудливых танцах у остатков интерьера.

Дракон уверенно шёл вперёд, ощущая как колет между лопаток от взгляда девушки. Приподняв юбки, Аминель старалась поспевать за ним. За день блуждая по замку, она порядком вымоталась, организм работал на чистом упрямстве. Под ложечкой неприятно сосало от голода, в последний раз она ела то, что дали с собой люди лорда в лабиринт, а сколько дней прошло после простуды, не знала.