«Красавчик!»

Одет странно. Во-первых, не по сезону. Во-вторых, не по-себерски: слишком ярко, да и стиль одежды вызывает вопросы. И, в-третьих… В-третьих, и в самом деле, мужчина этот словно с бала-маскарада пришел: длиннополый камзол; сорочка с кружевным жабо и манжетами – при ней золотая заколка с камеей из черного оникса и такие же запонки; бриджи и сапоги… Ну черт его знает, что это за стиль. Может быть, вообще фантазия на какую-то высосанную из пальца тему. Но походило все это, насколько Яков помнил уроки истории, скорее на восемнадцатый век, чем на двадцатый. Бутылочного цвета ткань, серебряное шитье…

«Н-да… Красиво жить не запретишь! Надо бы Труту спросить, она в таких вещах разбирается…»

На правой руке у мужчины золотой перстень с черным камнем. Черный алмаз? На левой – золотое кольцо, но, по-видимому, не обручальное. Не тот палец.

И, разумеется, мужчина мертв. Ни крови, ни видимых травм, но тем не менее несомненный труп.

«Чем же тебя, парень, угробили?» – но это был риторический вопрос, поскольку мертвое тело если и ответит, то уж точно не премьер-дознавателю Якову Ильичу Свеву, а кому-то из патологоанатомов Сыскного приказа. Как-то так.

От мужчины – двигаясь по широкой дуге справа налево – Яков перешел к первой из трех женщин. Подошел, посмотрел и даже крякнул мысленно с досады. Удивительная красавица. Вот такое первое впечатление. И при детальном рассмотрении мнение Якова тоже не изменилось – красавица! Но мертвая красавица, вот в чем дело. Якову это не понравилось, он предпочитал любоваться живыми девушками.

«Тэк-с… – присел он рядом с женщиной. – Ткань…»

Вероятно, это был шелк, но не однотонный, а со сложным рисунком. Голубое платье с темно-синим и фиолетовым рисунком, золотое шитье, кружева. Открытый корсаж… Ну очень открытый, если понимать, о чем идет речь.

«Красивая грудь, – мимолетно отметил Яков. – Тонкая талия… Плоский живот».

Он осторожно коснулся платья чуть ниже линии груди и не удивился, обнаружив, что под плотной тканью прощупывается твердый корсет.

«Китовый ус? Весьма убедительно…» – Ему захотелось приподнять подол и посмотреть, поддета ли под платье отделанная кружевом батистовая рубашка, но он постеснялся делать это при свидетелях. А жаль. Чем дольше он рассматривал это платье, тем более уверялся в мысли, что никакой это не маскарадный костюм. Во всяком случае, если и маскарадный, то искать его хозяйку следовало в высшем обществе. Это ведь недешевое удовольствие – сшить настолько аутентичное платье восемнадцатого века. А у женщины к тому же и туфли соответствующие имелись, и темно-синие шелковые чулки…

«И бриллианты нерядовые!»

Яков взял тонкую кисть и немного приподнял, чтобы рассмотреть изумительной красоты витое кольцо красного золота, и в этот момент шевельнулись «мертвые» пальцы. И это было «живое», недвусмысленное движение: женщина шевельнула пальцами, словно хотела что-то схватить или удержать.

«Святые угодники!» От такого приключения у кого другого мог случиться сердечный приступ или что похуже. Однако Яков в своей жизни много чего повидал, застать его врасплох, и тем более испугать, было совсем не просто. Оставив руку девушки, он стремительно прижал пальцы к ее шее. Пульс был слабый, но ровный. И главное – он был.

– Иван Игнатьевич! – крикнул он, распрямляя ноги. – Срочно вызывайте карету «скорой помощи»! Немедленно! – добавил он, расстегивая пуговицы пальто. – И организуйте какое-нибудь помещение… Там киоск, кажется, есть, ближе к набережной… Там! – махнул он рукой.

Суржин и полицейские посмотрели на Якова так, точно спрашивали, в своем ли он уме, но спорить не стали – субординация! – и кинулись едва ли не опрометью исполнять приказ. А Яков между тем снял наконец с себя пальто, бросил на снег, перенес на него женщину, закутал ее в плотную шерстяную ткань и, подхватив на руки, быстро пошел по направлению к крошечному буфету, расположенному в начале диагональной аллеи и не работавшему уже пару недель по случаю весенней распутицы. Зимой там, насколько помнил Яков, продавали горячий чай и сбитень, бублики и пирожки, а летом – прохладительные напитки и сладости. Путь неблизкий, даже если идти, как шел Яков, напрямки. И задача не из простых: идти-то приходилось по пересеченной местности, да еще и с ношей на руках. Девушка оказалась не только стройной, но и невысокой. Некрупная, в общем, особа, но и в ней наверняка не меньше трех пудов «живого веса»…