Моранг даже помнил, что девчонка тогда купила – пирожок с вишней.

– Саша… Александра. Назвала в честь своего отца, – задумчиво проговорил Повелитель. – Четырнадцать лет… Выяснил, как они оказались в этом Бельце?

– София с дочерью приехали туда около восьми лет назад, а до того четыре года жили при Свято-Троицком монастыре в пятидесяти километрах от Бельца. София помогала расписывать стены, реставрировала иконы. Там ее и приглядел профессор Кирсанов, выхлопотал ей место в музее и уговорил переехать в город. Но вот установить, где они скрывались до того, как появились в монастыре, пока не удалось. Сама София об этом никогда не рассказывала, а монахини к ней с расспросами не приставали.

Повелитель надолго замолчал, и Моранг снова начал нервничать.

– Прикажете доставить женщину сюда, Повелитель?

– Нет! Нет… У меня появилась идея, Моранг. Позже я сообщу тебе, что нужно делать, а пока отправь в этот город своих лучших людей. Пусть наблюдают за ней, но близко не подходят. Не забывайте, кто она. Ты хорошо потрудился, я это запомню, а сейчас иди за проводником, он выведет тебя наружу.

Огонек тут же сорвался с каменной чаши под потолком и замельтешил перед лицом Моранга. Тот зажмурился лишь на мгновение, а когда открыл глаза, высокой фигуры рядом уже не было, и только огонек маячил у входа в один из туннелей. Что ж, Повелитель осторожен, как всегда.

Моранг побрел за проводником. Дреки построили под землей целую сеть туннелей, которые выходят на поверхность в самых неожиданных местах. Три года назад группе Моранга удалось захватить одного из главных архитекторов дреков. Служить Повелителю этот старый маразматик отказался, и его пришлось убить, но прежде Повелитель вытянул из него все, что тот знал. Теперь в их распоряжении имелась подробная карта всех ходов: используемых и неиспользуемых, временно законсервированных, частично заваленных и полностью брошенных. Но туннель, по которому сейчас шагал Моранг, на его картах не значился, как и пещера, где проходила встреча. Пещера, насколько успел заметить Моранг, была старым разветвителем, а значит, имела никак не меньше двух десятков выходов. Лучше не придумаешь, чтобы прийти и уйти незамеченным. Мужчина усмехнулся. «Интересно, чего еще нет на моих картах?» – подумал он.

Моранг шёл по каменным и земляным коридорам, едва поспевая за шустрым огоньком. Дорога время от времени ныряла вниз, потом поднималась наверх, поворачивала то в одну сторону, то в другую, иногда казалось, что он просто ходит по кругу, и наконец, когда Моранг совсем перестал понимать, где находится, впереди забрезжил тусклый свет. Огонек подлетел к выходу, с негромким хлопком рассыпался мелкими искрами и потух. А Моранг вышел наружу и жадно вдохнул по-утреннему свежий воздух. На востоке уже разгоралась яркая золотисто-алая полоса.

«Ожидается ещё один жаркий день, – подумал Моранг. – Это хорошо. Значит, все идёт по плану, и скоро нам предстоит встречать очередную группу новеньких. Надо поторопить Бурка: не хватало еще, чтобы он сорвал расселение».

Белец искренне радовался теплу. После затяжной морозной зимы и необычайно холодной весны городок буквально расцветал под ласковыми лучами июньского солнца. Зелень, пышная, сочная, яркая, еще не запыленная, в считаные дни нарядила улицы и скверы.

В этой ослепительно радостной красоте ожившей природы старый двухэтажный особняк, укрывшийся в глубине городского парка, имел особенно тусклый вид. Штукатурка на стенах выцвела и местами потрескалась; карнизы, некогда украшенные лепными деталями, давно утратили свой богатый декор, а заодно правильность и точность линий; и только великолепные балюстрады да широкая парадная лестница несмотря ни на что сохранили свое былое величие. И все-таки кое-что, например, вымытые до блеска подслеповатые окна в старых деревянных рамах и яркие бело-розовые шапки петуний в каменных чашах, указывало на то, что особняк не превратился в унылый призрак прошлого – он все еще живет и дышит.