Она встала, положила игрушку на могилу Алёны Селивёрстовой, ещё раз взглянула на детское наивное личико, ручки, прижимающие к себе… белоснежного медвежонка… того самого…

– Выходит, это её медвежонок, Алёны? Его не принесли на пожарище?

У Леры внутри всё похолодело. И нашёлся ответ на вопрос, бившийся в мозгу.

– Ладно, Татьяна, – выдохнула, наконец, она, – если ты меня слышишь, то я освобождаю тебя от обещания, данного мне… ну, в том плане, что больше ко мне никого не пускать. Если есть кто-то ещё рядом с тобой, кому я могу помочь… то, валяйте…

По позвоночнику полился тонкий холодок. Словно апрельский сквозняк пробрался под куртку.

Лерка закрыла глаза и приготовилась.

Ромка съездил к матери на работу, взял у нее ключи, долго ждал в мастерской, пока изготовят дубликат, потом трясся в трамвае, чтобы вернуть комплект матери. Освободился после пяти.

Парни звонили несколько раз. Но идти «праздновать» не хотелось. Ребята почувствовали и отстали. А Ромка долго бродил по городу, убивая время, потом, когда уже стемнело и заботливые мамочки увели ребятишек ужинать и укладывать спать, устроился на детской площадке под своим подъездом, и ждал, когда погаснет свет в квартире. Это означало, что отчим с матерью легли спать.

Путь свободен.

Он вздохнул с облегчением, и поплелся в сторону своего подъезда, на ходу дожевывая черствую булку – остаток обеда.

На лестничной площадке, устроившись на рюкзаке, подремывала девушка, бледненькая, в порванных по последнему слову моды джинсах, с рыжими растрепанными волосами, но, в общем, симпатичная.

Он хотел пройти мимо. Но вдруг помочь человеку надо.

– Эй, ты чего здесь? – аккуратно дотронулся до ее плеча.

Девчонка ахнула и резко вскочила.

– Я, что, уснула, что ли?

Ромка неуверенно улыбнулся:

– Ну, вроде того. Храпела так, что с первого этажа слышно было…

Девчонка шумно выдохнула и пробурчала:

– Чего допоздна шляешься? Я тебя с пяти часов жду здесь.

– Меня? – Ромка с интересом заглянул в серые глаза незнакомки.

– Ты Роман? – Ромка кивнул. – Значит, тебя. Пойдем!

Она решительно шагнула в сторону лестницы, уводя его выше на один пролет.

Девчонка ему понравилась. Хорошенькая. И такая решительная. Он поплелся за ней.

– А чего ты меня ждешь? Позвонила бы…

Девчонка хохотнула:

– А я, типа, твой телефон знаю!

– Ну, где живу узнала же как-то? Чего бы в том же месте и про телефон не спросить? – резонно отметил парень, с любопытством разглядывая незнакомку. Она оказалась довольно высокая, младше его, только как камень собранная. Она точно знала, что ей нужно, и как этого добиться.

Ему бы так…

– Мне, собственно, и адрес никто не сказал, – пробормотала она, пристраивая свой портфель на подоконник. – Меня сюда твой дед привел.

Ромка похолодел. Он уставился на девчонку, думая, что та сейчас рассмеется. Но злые шутки ему не нравились:

– Не смешно. Мой дед умер лет пять назад…

Любоваться незнакомкой расхотелось. Как, впрочем, и продолжать разговор. Ромка повернулся и начал спускаться вниз, к своей квартире, когда услышал звонкий, натянутый как струна, девичий голос:

– Он говорит, что ты обещал ему самолетик доделать… Тот, который антошка-коротыш…

Он замер.

– Как? Как ты сказала?

Незнакомка уставилась на свой рюкзак: к замку был прилажен значок – желтая улыбающаяся во весь рот рожица-смайлик.

– Твой дедушка говорит, что ты обещал ему самолетик доделать…антошка-коротыш. Я не знаю, что это означает… Тебе виднее должно быть, – и она пронзительно посмотрела на него в упор, словно горячей ртутью окатила.