Площадь в самом центре Троицкого являлась местом сбора жителей деревушки. Здесь они обсуждали главные новости, молились, глядя на крохотную часовню, которую поставили на месте разрушенной церкви, а по вечерам устраивали гулянья.

Помимо судьи, прокурора и адвоката за столом находился еще и ксендз, который тут же принялся пристально изучать купца, стоило тому заговорить.

– Сын мой, все, что ни делается, делается по воле Божьей. Как знать, может, молния небесная – это наказание грешным за их деяния? И нам негоже вмешиваться в промысел Божий, если не являемся отступниками.

– Как знать, как знать, собрат мой. – Из часовни вышел мужчина в рясе. – Бог карает стрелами огненными дьявольские отродия, коих в округе нашей немало. Достается и людям, допустившим это безобразие, но за карой следует милость, ибо Бог милостив и любит чад своих, а потому мог ниспослать нам этого молодого человека как прощение за грехи наши. Так почему же мы должны отталкивать его, вмешиваясь в промысел Божий?

– Под какой процент ты собираешься выдать этим грешникам деньги? – Судья решил прекратить религиозный диспут в зародыше, поскольку торопился.

– Хочу построить домик в Троицком, – ответил Александр.

– Зачем тебе дом в этой глуши? Уж не из беглых ли будешь, купец? Скрываться вздумал?

– Тебе документ показать, коли купеческому слову веры нет?

Толпа загудела, и служитель закона решил не обострять ситуацию.

«Как-то опять начинаю ощущать себя Робин Гудом. В моем мире это закончилось очень плохо, и здесь, чувствую, господа заседатели уже готовы с меня живьем шкуру содрать. Но не менять же из-за них своих вредных привычек?»

– Я тебя пока ни в чем не обвиняю, и документы твои без надобности.

– Господин судья! – раздался хриплый голос местного колдуна. – Тут еще одно дело разобрать надобно. Мне третий месяц за тяжкую работу денег не плачено.

– И много задолжали? – воодушевился судья.

– Да, поди, уже три злотых наберется, ежели с процентами. Вот бумаги. – Волшебник положил на стол несколько исписанных листов.

Названная сумма возмутила селян, и те загудели, выражая недовольство.

– Суд во всем разберется, а вздумаете бунтовать – применим силу, – оборвал недовольных прокурор.

– Требование уважаемого чародея признано справедливым! – бегло просмотрев бумаги, вынес вердикт служитель закона.

Толпа снова загудела. Такого коварства, похоже, от мага никто не ожидал.

– А думаете, легко заряжать алтарные камни? Кто-то хочет попробовать сам?

– Купец, не желаешь еще и этот долг оплатить, раз уж тебя Господь послал здешним грешникам? – снова подал голос ксендз.

– А вот тут еще разобраться нужно, кто кому больше должен, – парировал Александр.

– Э-э-э, чужак, ты говори, да не заговаривайся. Справедливому суду лучше видно, – разразился праведным гневом колдун.

– Я нисколько не сомневаюсь в беспристрастности высокого суда, но для принятия решения нужно представить все факты по делу. Разве я не прав? Предлагаю вызвать свидетелей.

– Какие факты, какие свидетели?! – Судья не скрывал раздражения.

Из толпы вышел хозяин постоялого двора и рассказал о своих бедах.

– Вы напрасно тратите мое время. Свидетель хочет подать в суд на лиходеев? Пусть правильно составит бумаги… – начал было служитель закона.

– Лиходеев поймали. Давайте послушаем, кто их подтолкнул к неправедным поступкам.

Когда заговорил Видан, колдун начал опасливо озираться, а потом закричал:

– Сдохнет тот, кто хоть пальцем меня тронет! – и кинулся прочь с площади.

Народ опешил и не стал его преследовать. В наступившей тишине снова заговорил Еремеев: