В юго-восточной части площади виднелся еще один переулок. Оттуда вышло отделение красноармейцев. Они держали автоматы наготове. Усатый сержант махнул рукой – бойцы рассыпались: часть пошла по площади, другие прижались к стенам, двинулись гуськом.

Город еще не прочесали, опасность обстрела существовала. Сержант заметил кучку офицеров, кивнул. Гордин махнул рукой: занимайтесь, товарищи. Бойцы прошли через площадь. Двое забежали в подъезд, быстро вернулись. Сержант что-то крикнул – еще трое устремились к зданию со шпилем, исчезли внутри – и тоже не задержались. Отделение растворилось в дальнем переулке. Эти люди физически не могли проверить каждый дом, проводили лишь поверхностный осмотр – другого от них и не требовали.

– По машинам, – скомандовал Гордин, – хватит курить.

– Смотрите, товарищ майор, там опять кто-то идет, – обнаружил капитан Зинченко. – Ого, да не один…

Офицеры насторожились. Здание на дальней стороне отчасти закрывали деревья. Незнакомцы вышли из единственного подъезда и бодрым шагом двинулись по тротуару. Сначала их было трое, потом догнал четвертый. Мужчины шли гуськом, явно спешили. Два «газика» и группу военных за деревьями они почему-то не заметили, но видели солдат, прочесывавших площадь. В этот подъезд подчиненные сержанта не заглядывали. Мужчины были в штатском – рослые, подтянутые, с видимой офицерской выправкой. Идущий впереди постоянно озирался, поторапливал остальных. По сторонам эти люди не смотрели, спешили в переулок. Замыкающий обронил шляпу, бросился ее ловить, потом надел на голову. Аллея оборвалась, незнакомцы вышли на открытый участок.

Возникло напряжение, майор машинально потянулся к автомату. Процессия не сбавляла ход. Замыкающий обернулся – и просто не мог не заметить военнослужащих Красной армии! Он явно испугался, что-то бросил товарищам. Те ускорили шаг, не оглядывались.

– Всем укрыться за машинами, – приказал Гордин и крикнул по-немецки: – Господа, задержитесь на минуту! Стоять, вам сказано!

Нет, они не собирались стоять! У замыкавшего процессию распахнулись полы плаща, под ними показался автомат. Он ударил, не целясь, от живота. Молодое лицо раскраснелось от злости. Наши уже укрылись за машинами. Пули посыпались, отскакивая от отшлифованного камня, погнули бампер. Открыли огонь остальные – один из автомата, у других были «Люгеры».

Трое пустились наутек. Последний остался, стал пятиться, сверкая глазами, выщелкнул из автомата опустевший магазин. Оперативники поднялись, открыли дружный огонь по неприкрытой мишени. Подломились ноги, мужчина упал. Остальные уносились как зайцы. Явно военные люди и, судя по выправке, не рядовые. Они бежали к переулку.

Разве можно такое игнорировать?! Оперативники продолжали стрелять, повалили еще одного. Двое ворвались в переулок. «А ведь это СС, – мелькнула мысль. – Большая вероятность, что именно они! Офицеры вермахта уходили со своими солдатами, не стали бы прятаться, переодеваться. Исключения бывают, но, как правило, именно так. А что может делать СС в этом городе? Только заниматься вопросами безопасности требуемого объекта!»

Ноги сами вынесли из-за машины, Андрей припустил наперерез, через площадь, промчался мимо мертвеца, перепрыгнул через второго – голубоглазый ариец в клетчатом пиджаке судорожно цеплялся за жизнь.

Майор вбежал в переулок, ударил очередью, ушел вбок – как чувствовал, что последует ответ. Предательский липкий страх, когда остаешься один на один с этими проклятыми пулями! Он выстрелил наугад, прыжками бросился обратно. Едва свернул за угол, водосточная труба на углу превратилась в решето.