В последующие полчаса опергруппа осмотрела здание. Оперативники восхищенно посвистывали, разглядывая высокие потолки с лепниной, антикварную мебель, богатые узорами ковровые покрытия. Обувь, разумеется, не снимали.

Здание состояло из северного и южного крыльев – в одном обосновалась исполнительная власть, в другом – законодательная. Во многих кабинетах царил беспорядок – шкафы распахнуты, ящики выдвинуты, разбросаны бумаги и канцелярские принадлежности. Картина знакомая, ничего нового. Бегущие немцы всегда оставляют после себя бардак, и не только военные. Искать какие-то секреты среди бумажных гор бесполезно – не то ведомство.

Здание обследовали быстро. Запутанных переходов здесь не было, все понятно. Бойцы проверили чердаки и подвалы, и там обошлось без сюрпризов.

Андрей облюбовал удобное помещение на втором этаже. Рядом смежная комната со столами и санузлом – как раз для личного состава. Подкупила подробная карта на стене – на ней были отмечены все улицы и дома. Хозяин кабинета пустился в бега – в помещении царил хаос, дверь сейфа нараспашку, внутри только голые полки.

Лейтенант Лапчик спустился в холл и объявил по-немецки, важно надувая губы:

– Господа! Минуточку внимания! Вам не сделают ничего плохого, надо лишь набраться терпения. С вами хотят поговорить представители советской военной контрразведки. Это не смертельно. Господин бургомистр, поднимитесь, пожалуйста, на второй этаж.

Господин Шварцен сильно волновался, беспрестанно вытирал потный лоб и выбрасывал салфетки в мусорную корзину. Образцом хладнокровия он явно не был. Бургомистр сел напротив майора, тяжело задышал.

– Не надо волноваться, господин Шварцен, – мягко сказал ему Гордин, – мы всего лишь хотим поговорить. Или вы чувствуете за собой вину? Вы являлись убежденным сторонником нацистского режима?

– Нет, что вы, я не являлся никаким сторонником, – возмущенно забормотал бургомистр. – Я никогда не любил НСДАП, не состоял в ней, хотя неоднократно получал предложения вступить в партию. Я никогда не любил СС и СД из-за их чрезмерно жестоких методов работы. Не любил Адольфа Гитлера – поверьте, его не любят очень многие, тем более австрийцы… Я горячо поддерживал заговорщиков фон Штауффенберга, которые собирались взорвать фюрера… Разумеется, я не мог публично высказывать свое мнение, к тому же заговор потерпел неудачу… Прошу понять, я руковожу гражданской администрацией, слежу за тем, чтобы исправно функционировало городское хозяйство…

– Охотно верю вам, герр Шварцен, – кивнул Андрей. – Уверен, что это именно вы, рискуя жизнью, спасали местных евреев, активно сотрудничали с антифашистским подпольем…

– Простите? – градоначальник заморгал. – Но в нашем городе не было антифашистского подполья…

– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулся Гордин. – Мне не нужна ваша кровь, господин Шварцен. Напротив, я хочу вам помочь, но и вы нам помогите. На вашу должность никто не покушается, можете продолжать руководить городом. Я познакомился с вашей дочерью, она произвела на меня положительное впечатление. Хочу надеяться, что оно не обманчиво. И перестаньте трястись! – рассердился майор. – Это уже раздражает, герр градоначальник! Вы мужчина или нет?

– Простите, – Шварцен шумно выдохнул, – вы же понимаете, в какой ситуации я оказался…

– Вся Австрия оказалась в такой ситуации, – отрезал Гордин. – А скоро окажется и вся Германия, ставшая заложником одного клинического психа. Вы готовы сотрудничать с советскими органами?

– Да, конечно…

– Вы понимаете, что германская армия не вернется?