– Со мной все… в порядке… – Костя говорил с трудом.

– Все в порядке, – кивнул Молодов парню. – Все будет в порядке. Когда спустимся.

Тренер глянул на остальных ребят, сказал напутственно:

– Ребята, мы пошли. Оставляю вас и надеюсь на ваше благоразумие. Тут без озорства. Все серьёзно. Да вы и сами видите.

Молодов кивнул на белого Костю.

– Рацию оставляю вам – будете докладывать каждый час на базу о погоде и обстановке.

– А как же вы без связи? – спросил Володька.

– За нас не переживай, мы по ровной дороге пойдем, там все нормально будет, – и кивнул мне, – пошли.

Мы вытащили Костю, который слабо пытался отбиться от нас, двинули в путь. Ледовые заструги преодолели довольно быстро, чему способствовала не только относительно спокойная погода, но и сам Костя, переставший виснуть на руках и перебирающий ногами. А вот со скальными выходами и небольшими сераками – ледяными пиками и образованиями, – пришлось повозиться и обходить их стороной очень осторожно.

– Худшее, что может быть – это если ураганом повалит и вниз понесёт. Мордой об фирновые заструги приложит и потащит, до низу одни уши доедут, предупредил Молодов.

Выйдя на дорогу, про которую говорил тренер, нас вновь нагнал ветер. Засвистело и начало кружить, взметнулся вверх, упавший было снег. Пришлось сильно снизить скорость.

– Спуск займет часа четыре, – сообщил Молодов.

Потом глянул на Костю, уточнил:

– Может быть, и все пять.

Я крепче взял друга за руку и, готовый на долгий переход, двинул в путь.

Мы шли медленно, но темпа не сбавляли, даже когда ветер усилился. Видимость еще позволяла идти. Но я с замиранием сердца думал о том, что будет, если погода станет хуже? Молодов пессимизма не выказывал и шел уверенно, лишь изредка правя маршрут.

Горизонт то становился голубым, чистым, то затягивался белыми облаками, полными снега. Высоко над головой подвывал ветер. От этого нервы еще больше натягивались и становилось не по себе.

Через час или два прошли по ощущениям достаточно много. Костя молчал и лишь изредка что-то хрипел, кашляя и чертыхаясь. Мы с Молодовым тоже устали и пару раз делали небольшие привалы.

В один из таких привалов оживился Костя. Он начал морщиться, словно каждый шаг вызвал в нем приступы обжигающей боли.

– Владимир Федорович, меня нельзя вниз! – вдруг очень серьёзным тоном произнес Костя.

– Почему? – не сдержался я.

– Я утону! – выдохнул Костя. – В земле утоню!

Я непонимающе глянул на Молодова.

– При горной болезни иногда отмечаются временные изменения психики, – пояснил тот. – Кислорода мозгу не хватает, вот он и сбоит. Ничего, пройдет.

– Мне нельзя вниз! – вдруг истошно закричал Костя, чем вызвал наше удивление – откуда у парня вдруг появилось столько сил?

Правда, внезапный всплеск эмоций быстро закончился, Костя мешком повис на наших руках. Пришлось поднапрячься, чтобы тащить его дальше.

Но это продолжалось не долго. В какой-то момент Костя вновь очнулся, начал непонимающе оглядываться, смотреть на нас, на горы и округу. А потом вдруг зловещим шёпотом прошептал:

– Ребята, я не пойду вниз. Тут меня оставьте. Прямо в снегу. Мне не холодно.

– Костя…

– Я не хочу. Извините. Так надо.

И вдруг выхватив из-за пояса ледоруб, наотмашь ударил им Молодова.

Прямо по голове.

Тренер охнул, упал. Я же успел увернуться от второго замаха, к тому же он был не такой сильный – всю мощь парень вложил в первый удар.

Выхватив ледоруб, я повалил Костю на снег. Хотел как следует наподдать, но этого не требовалось – парень был без сил.

– Твою мать! Костя, ты что творишь?! – но взывать к совести парня было бесполезно, глаза его жутко вращались в глазницах, Костя явно не понимал, что произошло.